Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной?

А во время предыдущей войны, Первой мировой, лорд Китченер решил, что мужчины, которые были друзьями в мирной жизни, станут хорошими солдатами. Аккрингтон смог мобилизовать семьсот двадцать человек – батальон "Ребят из Аккрингтона" – и их отправили во Францию, в Серр. Они тренировались на холме сразу за моей улицей и отправились на войну, чтобы вернуться героями. 1 июля 1916 года в сражении на Сомме их выдвинули в первые атакующие ряды, которые не дрогнули и не отступили, когда немецкие пулеметы начали кровавую жатву. Пятьсот восемьдесят шесть наших ребят были убиты или ранены.

Мы сидели в лавке Старьевщика у радиолы. Он дал мне прочесть стихотворение о мертвом солдате и сказал, что его написал Уилфрид Оуэн, молодой поэт, убитый в 1918-м, за неделю до конца войны. Сейчас я знаю наизусть начальные строки, а тогда их не запомнила… но в мою память врезался конец…

...В глазах его холодный звездный блеск

Бесцветный, древний

Свет иных небес.

Я часто оказывалась на улице по ночам – когда возвращалась домой или когда меня выгоняли наружу, на ступеньки дома, так что я много времени провела, глядя на звезды и размышляя, так ли выглядит небо в других местах, не в Аккрингтоне.

В глазах моей матери мерцал холодный звездный блеск. Она обитала под иным небом.

Временами она совсем не ложилась спать, потому что была неспособна уснуть. Тогда она дожидалась, пока откроется магазинчик на углу, и готовила нам заварной крем. Крем с утра приводил меня в беспокойство. Я знала, что когда вернусь из школы, мне никто не откроет – папа будет на работе, а она… с ней приключится Исчезновение. Так что в такие дни я обходила дом по переулку и перелезала через забор, чтобы выяснить, оставила ли она заднюю дверь открытой. Обычно во время Исчезновений она так и поступала, и заварной крем стоял на столе под полотенцем, а еще там лежало немного денег, чтобы я могла пойти в магазин и купить пирогов.

Единственная проблема заключалась в том, что передняя дверь оставалась запертой, так что, возвращаясь с пирогами, мне нужно было снова перелезать через забор и надеяться, что выпечка не пострадает. С картошкой и луком для меня, с мясом и луком для папы, когда он вернется домой с работы.

В магазинчике на углу всегда знали, что Она Исчезла.

"Да вернется ваша Конни, завтра вернется. Она всегда возвращается".

И правда. Она всегда возвращалась. Я никогда не спрашивала ее, куда она уходила, не знаю этого и сейчас. И заварной крем я тоже никогда не ем.

В Аккрингтоне было много магазинчиков по соседству. Люди оборудовали под них первый этаж дома, а сами жили наверху. Булочные, пирожковые, овощные – и лавки, торговавшие сладостями из жестяных банок.

Лучшим магазином сладостей заправляли две женщины. Может, они были любовницами, а может и нет. Одна была совсем молоденькой, а вот старшая все время носила шерстяную балаклаву – не такую, которая полностью закрывает лицо, но тем не менее, балаклаву. А еще у нее были усики. Но в те времена у многих женщин такое было. Тогда в наших краях никто ничего не брил, а мне и в голову не приходило выбрить волосы на теле, пока я не оказалась в Оксфорде и не поняла, что смахиваю на вервольфа.

Я подозреваю, что моя мать видела фильм "Убийство сестры Джордж" 1968 года, в котором Берил Рейд играет громогласную мужеподобную дамочку с садистскими наклонностями, изводящую придирками свою молодую подружку-блондинку по прозвищу Детка. Это великолепное и будоражащее кино, но оно вряд ли могло сподвигнуть миссис W задуматься о соблюдении прав геев.

Она любила ходить в кино, даже при том, что церковь этого не позволяла, и при том, что у нее самой не было на это денег. Всякий раз, когда мы проходили мимо кинотеатра "Одеон", она внимательно рассматривала афиши, и мне кажется, что иногда, в периоды своих Исчезновений она бывала в "Одеоне".

Как бы то ни было, настал такой день, когда мне запретили ходить в магазинчик со сладостями. Это был тяжелый удар, потому что тамошние хозяйки всегда давали мне лишних желейных человечков. Когда я замучила миссис Уинтерсон вопросами, она ответила, что эти женщины погрязли в противоестественных страстях. В то время я решила, что они подмешивают химикаты к своим сладостям.

Другими моими любимыми магазинами, тоже запрещенными, были распивочные, которые торговали спиртным на вынос, и откуда женщины в платках тащили авоськи с бутылками стаута.

[Стаут – сорт темного элевого пива.]

Несмотря на запрет, миссис W покупала там свои сигареты и очень часто отправляла меня за ними со словами: "Скажешь, что это для твоего отца".

Все бутылки из-под алкоголя в те времена были залоговой тарой, и я вскоре сообразила, что сданные бутылки хранились в ящиках за магазином, так что совсем нетрудно было стащить оттуда парочку и снова их сдать.