Зачарованный

— Смотри, у меня есть план. — Я продолжаю лежать. — Когда они сюда придут, у них будет мантия, волшебная мантия, которая доставляет тебя туда, куда ты хочешь. Теперь, когда у меня есть твой фонарик, я смогу их увидеть. Я подкрадусь в темноте, включу свет и схвачу мантию. И потом пожелаю оказаться в каком-нибудь таком месте, о котором невозможно догадаться, например на футбольном стадионе. А там я спрячусь на какое-то время. Меня никогда не найдут.

— Хо-ро-шо. — Я вижу, что Мэг не понимает. Она не въезжает в эту историю с мантией. — Ладно, я найду кого-нибудь, кто говорит по-английски, и приведу к тебе.

— Договорились. — Я понимаю, как это маловероятно, если ведьма работает на короля. — Тебе пора уходить. Пожалуйста, Мэг, я не хочу быть виноватым, если с тобой что-то случится.

— Я найду кого-нибудь.

— У тебя же в сумочке есть кредитка? На крайний случай? Тогда ты сможешь купить билет домой. И сможешь рассказать моей маме, что со мной произошло, чтобы она не переживала, как из-за моего папы.

— О Джонни, — вздыхает Мэг.

— Я не хотел этого сказать. Я как-нибудь вернусь.

Кажется, я слышу шмыганье.

— Я не знаю, Джонни.

— Я знаю. — Я принимаю решение и отворачиваюсь от ее освещенного луной лица. — Уходи, Мэг. Зиглинда с Зигфридом будут здесь с минуты на минуту, без предупреждения. Просто закрой за собой люк, чтобы они не узнали, что ты была тут. Я больше не буду разговаривать. — И это последнее, что я говорю, перед тем как выйти из игры.

Я встаю и отхожу, а через минуту слышу, как с шумом захлопывается моя ловушка.

Я снова один, в темноте, и сейчас мне еще хуже, потому что здесь только что была Мэг, а теперь ее нет. Остается только думать о смерти. Обычно о таком не думаешь. Ну, то есть все, конечно, знают, что в конце концов умрут. Но не ждут, что это может случиться в любой момент. По моей руке проходит самый огромный жук, какого я только здесь видел. Я не шевелюсь. А зачем?

Глава 25

Мне не стоило бояться, что Зиглинда нас поймает. Ее нет еще долго, достаточно для того, чтобы я, сидя в углу в темноте, мог вспомнить все то, что я когда-либо не сделал: я никогда не был в школьной спортивной команде, я никогда не ездил за границу, даже в Канаду. Я никогда не влюблялся.

Я думаю о Мэг, которая сейчас где-то одна, в ночи, в незнакомой местности. Я знаю только, что там были сосны, много. Еще много иголок на земле, наверное. Она была в туфлях? К своему удивлению, я даже не заметил. Мне хочется надеяться, что на ней были кеды, но могу поспорить, что это все-таки были босоножки. Иногда от обуви может зависеть жизнь.

Почему я не одолжил Мэг свои кроссовки?

Я не хочу, чтобы Мэг умерла. Я хочу, чтобы она рассказала моей маме, что случилось, чтобы та не искала меня всю оставшуюся жизнь.

Правда, она все равно будет.

Потом я слышу голоса.

— А здесь темно, — говорит мужчина. — Ты взяла свечку?

— Нет, — отвечает Зиглинда. — Но его не сложно будет найти.

— Может, вернемся и возьмем?

— Нет! Тебе не хочется уже покончить с этим? Я начинаю думать, что ты специально его упустил!

— Нет, мама, нет. Он…

— Хватит оправдываться!

Голоса приближаются. Я стоял в углу, но теперь я снимаю кроссовки и бесшумно делаю шаг вперед. У меня в руке фонарик Мэг.

— Где он? — шепчет Зигфрид.

И как раз в этот момент я чувствую на своей ноге кусок ткани. Мягкой, ворсистой, как бархат. Мантия!

Уклоняясь от голосов, я нагибаюсь и пытаюсь ее выхватить.

— Вот он! — кричит Зигфрид.

Я дергаю, но мантию кто-то держит с другой стороны или стоит на ней. Но я все равно не выпускаю ее. Это моя единственная соломинка, единственная надежда.

По моей шее скользит рука. Она сильная, хотя и тоньше, чем я думал. Наверное, это Зигфрид. Но я все равно не оставляю мантию. Я вспоминаю, как Зиглинда сказала, что Зигфрид упустил меня специально. Может, если я буду сопротивляться, он вновь даст мне уйти? Я начинаю извиваться и тянуть за мантию.

Рука крепче сжимает мое горло.

— В эттот раз я не должен тебя упустить, — шипит Зигфрид.

У меня идея. Я делаю передышку, перестаю бороться, хотя все равно не выпускаю один конец мантии. Другой рукой я поднимаю фонарик Мэг.

Когда я перестаю отбиваться, Зигфрид тоже делает передышку.

— Ты сдашься? — шепчет он.

— Никогда!

И тут я свечу фонариком ему в глаза. Ослепленный, он вынужден ослабить свою хватку. Но только на секунду. Я бегу к Зиглинде, которая держит другой конец мантии. В результате я оказываюсь на спине, на груди у меня высокий каблук.

— Стоп! Мы решили, что не хотим тебя убивать!

— Я вам не верю.

— Верь во что хочешь. Но если сделаешь то, что нам нужно, мы тебя отпустим. А если мы тебя убьем, она просто найдет себе еще одного глупца, ищущего любви, и он будет выполнять все ее поручения. Ты должен ей сказать, что видел принца-лягушку, что он у нас.

— Что? Он у вас?

— Это не имеет значения. Скажи ей, что он в смертельной опасности и что она должна выйти замуж за принца Вольфганга, если хочет снова увидеть своего братца. Вот что ты должен сделать.

— Я не могу этого сделать.