Зачарованные

Я вовсе не хочу обидеть Сочиль, но школьники пробегают чересчур близко от нее.

— Нет, но тебе она не помешает, — усмехается она, тыча тростью в носок моего ботинка. — Твой класс находится прямо по коридору, в пятидесяти двух шагах от места, где мы с тобой стоим. Хотя, учитывая, насколько ты выше меня, то тебе понадобится сорок пять или сорок семь шагов.

Она тоже издевается надо мной? Или шутит? Любопытно, что о ней болтают в городе? Сочиль тем временем уходит. Ее сопровождает мерное постукивание по плиткам пола.

И тут опять появляется «благородный рыцарь на белом коне».

— Девчонки тебя уже достали? — Он хватает одну из них, и та мгновенно приникает к нему. Уставившись прямо на меня, он продолжает: — А может, наоборот, ты им докучала?

Он запрокидывает голову и заразительно хохочет, и девицы сразу забывают обо мне. Их, как магнитом, тянет к этому парню.

— Жаль, что ты столкнулась с таким грубым приемом. — Он улыбается и протягивает мне правую руку. — А я могу все исправить? Мы с тобой уже несколько раз встречались, но никто нас друг другу не представил. Я — Кейд Рихтер.

Однако я не отвечаю на рукопожатие.

— Я знаю, кто ты, — цежу я сквозь зубы.

Его губы изгибаются в торжествующей усмешке, а пристальный взгляд буравит меня.

В отличие от других мы понимаем, что значат мои слова: я открыла карты. Итак, я и он. Сантос против Рихтера. Искатель против Эль Койота. Игра начинается.

Глава 25

Увы, я действительно к такому не подготовилась. И почему я не смотрела фильмы про подростков? В школе царит нездоровая атмосфера. Здесь все хаотично, как в том марокканском квартале, в котором я заблудилась.

Наверное, дело в звонках. Именно они управляют временем в Милагро — ругают за опоздания и подталкивают, когда приходит черед двигаться дальше. Они повторяются снова и снова, пока я не начинаю рефлекторно реагировать на пронзительные звуки.

Но я не похожа на серую массу. В попытке влиться в среду я столкнулась с противными девчонками, благодаря чему теперь выделяюсь не самым выигрышным образом. Я чувствую себя лабораторной мышью, над которой проводятся эксперименты. Наверняка ученые были бы рады понаблюдать за моей адаптацией к жестоким формам социального неравенства. Плохая новость заключается в том, что мои результаты — ниже средних.

Застываю неподалеку от закусочной, кафетерия или как там они это называют. Я крепко сжимаю пакет с вегетарианским обедом, заботливо собранным мне Паломой. Даже не представляю, где мне перекусить. Я совершила чудовищное преступление: села за чужой стол, поэтому вряд ли повторю попытку. Я до сих пор потрясена поведением самоуверенных школьниц: они глазели на меня как на захватчицу. Я стала их врагом. Это — место старшеклассников, заявили мне, и я не имею права там находиться. Ни по выходным, ни по праздникам.

— Ладно, — бормочу я, — Рождество с Пасхой — еще куда ни шло, но как быть с Днем святого Валентина? Тут я вам не могу ничего обещать.

Однако моя речь и безрассудный поступок только ухудшили ситуацию.

Удивительно, как Дженника осталась нормальной, особенно учитывая тот факт, что она забеременела мной в шестнадцать лет? Вероятно, она направилась прямо к парте с самыми крутыми парнями, а через пять минут они безумно влюбились в нее. Отыскать таких не составляет труда: вон они, развалились в своих кожаных куртках и приняли воинственный вид. Но я-то не Дженника. И у меня ничего не получится.

Кроме того, в Милагро есть один-единственный «плохой мальчик», и, как часто бывает, никто его не заподозрит. Он — красивый, влиятельный, популярный, спортивный, милый и просто душка. В этом уверены и преподаватели, и ученики. Он — староста класса и идеальная кандидатура на роль короля выпускного бала. Лишь я от него не в восторге.

Наконец, замечаю, что в столовой главенствует строгая субординация. Вон там — столик ковбоев, за которым устроились ребята в клетчатых рубахах и ковбойских сапогах. По соседству — убежище хиппи, участники которого предпочитают психоделические футболки и рваные джинсы. Потом — место индейцев, где гуртуются ученики в изношенных фланелевых рубашках. Все смеются и болтают, но исключительно в пределах себе подобных. И я начинаю понимать истинный смысл поговорки «Рыбак рыбака видит издалека». Определенно, подразумевается средняя школа… наша жизнь в целом.

Смысл в том, что люди будут всячески пытаться соответствовать тому, частью чего они хотят быть. Даже непопулярные группки, считающие, что они слишком артистичные, а потому находятся выше мейнстрима. Однако какими бы «инди» они себя ни считали, достаточно трезвого взгляда, чтобы понять, как все похожи друг на друга. Вдобавок они всегда придерживаются своих собственных рамок.