Зачарованное сердце

Сара была единственным другом, которого Синтия обрела в Калькутте, но тем не менее вскоре она о ней почти забыла. А потом она совершенно неожиданно столкнулась с Сарой в Лондоне неделю назад, когда отправилась забирать вещи из тихого отеля, в котором остановилась.

Сара стояла в холле, и сначала Синтия услышала ее голос, низкий, с хрипотцой.

— Разве у вас нет чего-нибудь подешевле? — спрашивала она. — Мне, возможно, придется остановиться здесь на несколько недель.

— Сара!

— Синтия! — Сара обрадованно протянула девушке обе руки. — Дорогая! Я так рада тебя видеть! Я чувствовала себя такой ненужной, такой опустошенной, что оказала бы радушный прием даже своему заклятому врагу! Но увидеть здесь тебя — это просто чудо! Что ты здесь делаешь? Когда вернулась? Я всего две недели назад писала тебе.

— Я должна была дать тебе знать, что еду домой, — виновато заметила Синтия, — но от полного изнеможения не могла ничего делать, кроме как лежать на койке и злиться, потому что ужасно не хотела покидать Индию.

— Пойдем, ты мне все расскажешь, — сказала Сара, беря Синтию под руку и бросая через плечо девушке у стойки:

— Хорошо, я согласна на эту комнату, хотя считаю, что это грабеж среди бела дня.

— Ты остановишься здесь? — спросила Синтия.

Сара кивнула:

— Думаю, да. Хотя на самом деле не могу себе этого позволить.

— Но здесь дешевле по сравнению с другими отелями.

— В данный момент мне все едино, — объяснила Сара. — Бенни погиб в автокатастрофе, и алименты иссякли. Моя дорогая, могу признаться тебе, что я почти без гроша. Я, конечно, скоро поправлю свои дела: у меня есть драгоценности и разные другие вещи, которые стоят уйму денег, но пока я не хочу их продавать. Ты же знаешь — если поспешишь, всегда окажешься в проигрыше.

— Но ты выглядишь достойно, — заметила Синтия, когда они устроились в тихом уголке холла.

Это было сказано ею из вежливости, поскольку в действительности Сара выглядела не просто достойно, на ней было целое состояние: огромные серьги с бриллиантами ярко контрастировали с подчеркнутой простотой дорогого элегантного платья, кольца сверкали в лучах солнца при каждом движении пальцев.

— Расскажи мне о себе, — запоздало спохватилась Сара после того, как она полчаса говорила о собственных трудностях и превратностях судьбы.

Синтия скупо поведала ей о Довер-Хаус и о своем решении поселиться там до тех пор, пока не окрепнет.

— Это звучит божественно! — воскликнула Сара. — О, Синтия, если бы ты только знала, как я тоскую по отдыху в деревне, по запаху английской лаванды, ощущению тишины и покоя! Мне пора в отпуск, вот в чем моя беда.

И Синтии ничего не оставалось, как пригласить подругу погостить. По поспешному согласию Сары и чувству облегчения, отразившемуся у нее на лице, она поняла, насколько ценным оказалось для женщины это предложение.

Но сейчас, когда момент ее прибытия был так близок, девушка засомневалась в правильности своего решения. Она почему-то не могла представить Сару в Довер-Хаус праздно лежащую в саду и поедающую здоровую деревенскую пищу, которую так искусно готовила Роза. Сара представлялась ей неким центром возбуждения, эмоционального волнения, который создает лишь головокружительный светский вихрь.

«Ладно, если Сара заскучает, она всегда сможет уехать, — размышляла Синтия. — А пока надо пойти набрать цветов для ее комнаты».

Поднявшись, она пересекла гостиную и вышла в сад через французское окно. Она миновала розовые клумбы и направилась дальше, к аллее рододендронов, которая привела ее к зарослям кустарника.

Синтия шла медленно, но в душе ее крепла решимость. Поддавшись порыву, она в первый раз с тех пор, как приехала в Довер-Хаус, решила взглянуть на Бетч-Вейл. За высокими деревьями, окружавшими Довер-Хаус, поднимался песчаный карьер, похожий на крутой обрыв, с вершины которого можно было осмотреть все окрестности.

Через час с ней будет Сара… Синтия приняла решение ничего не рассказывать ей о Бетч-Вейле, инстинктивно чувствуя, что неизбежным результатом будет желание Сары посмотреть дом. Сара была ненасытно любопытной в отношении людей, и Синтия понимала, что, если упомянет имя Роберта Шелфорда, Сара захочет увидеть и его тоже.

«Я здесь уже почти три недели, — говорила себе Синтия, — и каким-то образом мне до сих пор удавалось избегать его».

Она догадывалась, что Грейс и Роза намеренно не произносили его имя. Здесь Бетч-Вейла и Роберта Шелфорда будто вовсе не существовало, хотя Синтии не раз приходило в голову, что всем уютом и всем счастьем она обязана именно ему. Она заставила себя даже написать новому владельцу поместья высокопарное официально-краткое письмо с благодарностями и, делая это, ощутила стыд за свое слабоволие, за то, что приняла подобный подарок от человека, к которому испытывала неприязнь. Но возмущение и ненависть к нему вскоре успокоили ее совесть.

Он цепкий и ненасытный, думала она. Он хотел Бетч-Вейл и получил его. А Довер-Хаус для него ничего не значил, абсолютно ничего. Он предложил его как подачку, испугавшись ее угрозы не продавать поместье.