Зачарованное сердце

Роберт прошел по холлу, ласково прикасаясь руками к вещам, поправляя картины. Кто-то окликнул его с верхней площадки лестницы, он остановился и поднял голову. По широким ступенькам спускалась невысокая полная чернокожая женщина со сморщенным от старости лицом.

— Привет, Зелли, что ты хотела? — Роберт Шелфорд тепло улыбнулся ей.

— Масса Роберт! Масса Роберт! — выкрикивала негритянка, спеша вниз. Одолев последние несколько ступенек, она подбежала к нему, часто дыша. — Масса Роберт, она приехала!

— Она? — резко переспросил Роберт и тут же понял. — Когда она приехала? Почему не дала мне знать?

— Она говорит, что послала телеграмму или вроде бы это сделала ее горничная. Наверное, она послала ее не по тому адресу. Эта горничная — глупая женщина, я уже поняла. От нее не будет никакого толка!

— Не беспокойся о служанке, — раздраженно сказал Роберт. — Где она сейчас?

— В комнате для гостей. Я спросила, не хочет ли она чего съесть или выпить, но она отказалась. О, масса Роберт! Она такая красавица!

Зелли продолжала говорить в пустоту, потому что Роберт уже пересек холл и большими шагами направился по широкому коридору, ведущему к комнате для гостей. У двери он остановился на мгновение, чтобы немного успокоиться, затем, сделав глубокий вдох, повернул ручку и вошел.

Это была большая комната с огромным окном, выходящим на озеро. Солнце светило сквозь ромбовидные витражи, и девушка, стоявшая в его лучах, как показалось Роберту, вся светилась, словно была пришельцем из другого мира. Она повернулась, и он увидел ее лицо. Закрыв дверь, он медленно направился в ее сторону. Остановившись рядом с девушкой, мгновение смотрел на нее в полном молчании.

Девушка была не очень высокой, но идеально сложена, и лишь ее глаза, окаймленные тяжелой бахромой ресниц, казалось, нарушали общую картину — они были слишком большими для сердцевидного хрупкого личика. Девушка сняла шляпу, и солнце пронзило красновато-золотистыми лучами ее темные волосы. Кожа цвета магнолии выдавала в ней уроженку Южной Америки — только там можно встретить этот оттенок у самых красивых и юных женщин. Она была очень молода, но имела осанку и утонченность, совершенно недоступные англичанкам того же возраста.

Она ждала, не смущаясь и не удивляясь испытующему взгляду Роберта. Затем, наконец, сказала улыбнувшись:

— Я Микаэла.

— А я… я твой отец. — Голос Роберта споткнулся на последнем слове.

Микаэла протянула руку, маленькую, нежную, с длинными тонкими пальцами. Роберт нежно подержал ее в обеих руках, затем поднес к губам.

— Добро пожаловать домой! — просто произнес он.

Микаэла вновь улыбнулась, и Роберту показалось, что он никогда не видел ничего более прекрасного: ее красота, оживленная улыбкой, была еще более совершенной, чем в покое.

— Я понятия не имел, что ты приезжаешь сегодня, — сказал он, — иначе бы ждал у порога. Как ты добралась? Я не ожидал тебя по крайней мере до будущей недели.

— Прилетела из Нью-Йорка, — ответила Микаэла. — Знаю, было решено, что я прибуду на корабле, но я плохо переношу качку. Так что я предпочла воздух. Это было отличное путешествие, вот только служанка плакала всю дорогу — боялась, что каждая следующая минута окажется для нее последней.

— Иди сядь, — предложил Роберт, указывая на широкое кресло у окна. — Значит, ты любишь приключения? — спросил он. — Даже если они могут оказаться опасными?

— Я действительно люблю приключения, — кивнула Микаэла. — И приехать сюда, к вам, было для меня тоже приключением, о котором я давно мечтала.

— И ты не боялась?

— Боялась? Кого я должна была бояться? Вас? — Она задала вопрос прямо, и Роберт, наклонившись, вновь взял ее руку.

— Микаэла, — сказал он, — мы должны кое-что обсудить, прежде чем начнем наше совместное житье. Когда тебе впервые сказали обо мне?

— Мне сказал дедушка, — ответила Микаэла, как раз перед своей смертью. Он знал, что скоро умрет, и мечтал уйти из этого мира, чтобы последовать за бабушкой, которую любил и без которой жизнь ему казалась пустой. Они жили обособленно, виделись всего с несколькими людьми и никогда не общались с посторонними. Я часто размышляла, почему двое людей с такими талантами и положением должны были похоронить себя в глуши. И мой дедушка, наконец, объяснил мне причину — из-за меня.

— И когда он сказал тебе… — настаивал Роберт, он предложил, чтобы ты мне написала?

— Он сказал, что я должна так сделать, — ответила Микаэла. — Он объяснил, что больше некому за мной присматривать, а жить одной мне не годится. Оставить мне много денег он не мог, поскольку все наследство должно было перейти к моей матери.

— Ты когда-нибудь видела свою мать?

Микаэла покачала головой:

— Раз в год бабушка и дедушка ездили в Буэнос-Айрес, чтобы повидаться с ней. Ее муж занимает важный пост в правительстве. У них огромный особняк. Но меня всегда оставляли дома!

— Она спрашивала о тебе?

Микаэла пожала плечами:

— Не думаю. Она хотела бы забыть о моем существовании. Я была… как это сказать?.. ошибкой!

Роберт крепче сжал ее пальцы.