Прикрываю веки, дыша как можно глубже и размеренней. Старая проверка, самая верная: прекрасно помню, как этот фокус показывала ахающим фрейлинам Глиенна. Как на округлившемся животе раскрывались цветы, подчиняясь зову благородной крови.
«Пожалуйста, пожалуйста. Сантарра, пощади меня», – уговариваю собственное дрожащее тело, но богиня оставила свою больше не поцелованную, а окончательно проклятую и забытую всеми дочь.
И я плачу навзрыд, как вновь оставленная всеми одинокая девочка в северной башне, когда роза распускается бархатными голубыми лепестками, подтверждая оставленную в мёртвом теле искру жизни.