Забытый чародей. Лабиринт воспоминаний

Высокий женский голос разорвал дорожный гул, перекрыл его, заполонив собой всё на свете. Прохожие нервно оборачивались. Но никто - никто! - не попытался остановить воришку - коротконогого парнишку в невзрачной футболке цвета асфальта, бегущего с чужой сумкой в руках. Две девушки в легких летних платьях шарахнулись в сторону, тучный мужчина проводил недовольным взглядом. Одна растрепанная тётка, сильно смахивающую на торговку с рынка, попробовала схватить воришку, но скрюченные толстые пальцы поймали воздух.

«Твой выход», - оповестила Мира. - «Эту сумку стоит вернуть».

Воришка почти поравнялся со мной, шустро перебирая не слишком подходящими для бегуна ногами. Смотрел на светофор, в надежде оказаться на другой стороне и оторваться от преследовательницы. Но упрямое устройство предупреждающе светило красным, а бросаться наперерез машинам на оживленной дороге - было самоубийством.

Он почти решился. Наплевал на последствия.

Я нутром почувствовала - последствия будут.

Мысленно приказала:

«Падай!»

Он рухнул, как подстреленный. Лицом вперед. Ладони коснулись кромки бордюра. В сантиметрах от мощных колес троллейбуса. Глаза расширились от ужаса, но мозг снова лихорадочно заработал. Я почти слышала этот стук: «Бежать, бежать, бежать!»

«Падай!» - снова велела я, не дав парню сделать и пары шагов.

Снова близко к дороге. Не к смерти. Сегодня не его дата. Но тяжелые увечья «прошли» совсем рядом. Я отводила беду, к которой он, не ведая того, стремился. Давала шанс. Остановиться. Шанс, которым он вряд ли воспользуется.

Он такой, как есть. Не хочет иной жизни. И однажды встретится с судьбой.

Да, не сегодня. Но отсрочка - не спасение.

А, впрочем, какая разница? Мы все получаем отсрочки. У каждого свое количество.

Светофор, наконец, поменял цвет, приглашая переходов на другую сторону улицы.

«Брось сумку и беги».

Он яростно сопротивлялся, не понимая, почему пальцы разжимаются, выпуская добычу. Но я (или Мира внутри меня?) была сильнее. Женская сумка шлепнулась на асфальт, воришка припустился прочь по желто-белой зебре и скрылся из виду, нырнув в сквер.

- Ох-ох-ох... - запричитала владелица брошенного имущества. - А кошелек? А паспорт? А документы на квартиру? К юристу несла! А этот! Этот...

Воришка оставил всё, но я не стала ждать, пока охающая женщина пересчитает добро и успокоится. Пошла дальше, позабыв о ней и воришке. Голову наполнили иные мысли.

Значит, я могу заставлять людей подчиняться, не прикасаясь к ним?

«Можешь», - шепнула Мира лукаво. - «Но в исключительных случаях. Ради равновесия»

- Жаль, - ответила я тихо.

Дома бы точно пригодилась такая способность. Дабы затыкать говорливые рты родственников или приглушать громкость умопомрачительных светловских скандалов.

Мира оценила юмор, засмеялась в ухо.

Я спустилась в подземный переход, но на развилке передумала. Пошла не ниже по коротенькой лестнице к прозрачным дверям, за которыми прятался вход на станцию метро «Площадь Тукая», а вдоль застекленных витрин - на другую сторону магистрали. Вышла на центральную пешеходную улицу, заполненную горожанами и многочисленными туристами.

В вечер выходного дня здесь особенно людно. Приходилось лавировать в толпе, перестраиваться, не хуже автомобиля на многополосной дороге. Взгляд скользил по вывескам кафе, стилизованных сувенирных лавок и небольших музеев, выросших, как грибы, за последние годы - преимущественно ради гостей миллионного мегаполиса с тысячелетней историей.

Я почувствовала зов, пройдя половину пути до белокаменного Кремля. Физически ощутила тоску, похожую на тихий плачь. Нить тянулась от светловолосой девушки, сидевшей на лавочке, опустив голову. Глаза пустые, но это видимость. Она привыкла прятать эмоции. Глубоко. Я мысленно прогнала парочку юнцов, и заняла освободившееся место. Чем ближе, тем удобнее тянуться.

Мрак. Уродливые серые вкрапления, вроде клочьев туч. Безнадега поздней слякотной осени, когда мир забыл о солнце и тепле. Осталось одно желание - забыться, спрятаться под панцирь или плыть по течению - туда, куда кривая вынесет. Ни намека на попытку встать у руля, оказать сопротивление. Ты не капитан, не пассажир. Ты - желтый потрепанный лист, упавший в грязный дождевой ручей.

Она утонула в болоте тягостных и беспросветных отношений. Седьмой год, но ничего не меняется. Её мужчина не хочет перемен, не желает идти на уступки. Есть и другие женщины. Всегда есть. Появляются и исчезают, как сезонная одежда. Она одна постоянная, потому что податливая, не упрекающая, удобная. Время бежит, утекает, как вода, набранная в дрожащие ладони. Она устала, хочет дом, уют, семью. Но это не его приоритеты. А она... она не может без него. Не сможет...

«Сможешь. Ещё как сможешь», - вкладываю я в ее сознание, как мантру.

«Нет-нет», - шепчет она тихо. - «Он - моя вселенная».