...Утро выдалось по-осеннему мерзопакостным. Холодный воздух просачивался сквозь куртку и обнимал вспотевшее от быстрого бега тело. Сырость влажной лапой гладила волосы, превращая в паклю. Под ногами хлюпало месиво из песка, мелких веток и мертвых темно-коричных листьев. Разумеется, я проспала. Не то шла бы сейчас по нормальной асфальтовой дорожке, а не срезала бы путь через газоны.
Настроение соответствовало погоде. Зверек, похожий на медвежонка гризли, уныло царапался в животе, предчувствуя тоскливый день. Первой по расписанию значилась физкультура, на которую я и летела, подозревая, что в зале во время беговой пятнадцатиминутной разминки окончательно скопычусь. Вообще-то, предыдущие три года я славилась злостной прогульщицей оной дисциплины (как и подавляющее большинство студентов журфака). Однако на четвертом курсе пришлось одуматься, ибо в конце года вместо привычного и достающегося потом и кровью зачета, значился экзамен. А прогулы точно не способствовали выставлению в диплом приличной оценки.
Следующими по списку шли два теоретических предмета, преподававшихся на редкость скучно и монотонно. Завершала день зарубежная литература. Последняя прежде не вызывала горестных вздохов, да и период изучался интересный – вторая мировая война. Однако преподаватель, доставшийся в этом семестре, оказался форменным садистом. Вы бы слышали, с каким вдохновением он рассказывал про описываемые в книгах концлагеря и камеры пыток!
Воспоминания о последних лекциях оказались столь яркими, что я почти не удивилась, услышав нечеловеческий вопль и чей-то испуганный визг. А потом влажные волосы зашевелились. До меня дошло, что жуткие звуки не мерещатся.
В экстренных ситуациях секунды кажутся невероятно длинными, и в память врезаются всякие мелочи. Серые резиновые сапоги на библиотекарше из читального зала - женщины, которая отчаянно кричала при виде бойни. Рассыпанная по земле рябина, похожая на капельки крови. А яростные глаза собаки, завладевшей добычей, я точно никогда не забуду. Такие не каждому волку достаются.
Нет, страха не было. Только злость. Хотя большой чёрный пёс мог запросто ответить, если б мое нападение не стало неожиданным. Я шла на обидчика пыльного окровавленного кота, размахивая сумкой и пакетом со спортивной формой. Что-то громко кричала. И, кажется, грозилась убить. А потом в пса полетела палка. И еще одна. Мужской голос велел убираться. В нем было столько уверенной силы, что зверь подчинился.