Забытые в небе

– Чего-чего? – не понял Мехвод. – Ты ясно скажи…

Поляк снова замычал, яростно вращая глазами. Он попытался вскочить, но качнулся и, чтобы не упасть, схватился за стену.

– Ох, и раздухарился пшек! – восхитился Мессер.

Егор поймал Яцека за руку и усадил на рюкзак.

– Да он же онемел! – ахнула Татьяна. – При поражении током такое случается.

– Что, насовсем.

– Не надейся! Отойдёт немного и заговорит, как миленький.

– А неплохо было бы… – разочарованно протянул чернявый.

– А ну, рот закрой! – взревел Чекист. – Он твой боевой товарищ, понял? Ещё раз услышу – вон из отряда!

Мессер явно не ожидал столь бурной реакции.

– Да ты чего, начальник. Я ж в натуре…

– В натуре кум в прокуратуре! А начальники на зоне остались. А ну, смирно и обратиться по форме!

Проштрафившийся боец вскочил, как встрёпанный, сделал попытку приложить ладонь к пустой голове, отдёрнул и выпалил единым духом, без пауз:

– Виноватащкмандирбольшнеповтрится!

– То-то же… – Чекист удовлетворённо кивнул. – Три наряда тебе по кухне, чтоб знал. А сейчас, бойцы – давайте думать. Мехвод прав: нам этот коридорчик никак не обойти…

Яцек встал с рюкзака, оттолкнул руку Егора и, шатаясь, направился к ближайшей двери. Егор двинулся за ним, следом потянулись остальные.

Оказавшись в комнате, Яцек сначала ткнул пальцами в дюралевую конструкцию, оставшуюся от подвесного потолка, потом – в покрытые пушистой плесенью провода, тянущиеся вдоль плинтусов, и под конец сложил пальцы в виде решётки.

«Партизаны» озадаченно следили за этими манипуляциями.

– В натуре не врубился, братан…. – начал Мессер, но Яцек не дал ему договорить: возмущённо замычал, схватил кончик медного провода, ткнул им сначала в решётку под потолком, потом в металлическую оконную раму. И – видимо для убедительности – постучал согнутым пальцем по лбу.

Чекист обернулся к Егору.

– Слышь, Студент, может, он от того?..

И покрутил пальцем у виска.

– Да всё с ним в порядке! – Егор с облегчением рассмеялся и взял у поляка провод. – Ну, Яцек, ну голова! И как же я сам не сообразил, а ещё физик…

Он повернулся к «партизанам», по-прежнему пребывающем в тяжком недоумении.

– Слушайте сюда, бойцы. Ставлю задачу…

– И-и-вместе!

Егор, Мессер и Сапёр подхватили доски, к которым была привязана решётка, скрученная из алюминиевых реек кусками проволоки – и передвинули на несколько шагов вперёд. Из дальнего конца коридора, где бугрились серые туши хорхоев, сверкнули один за другим три разряда. И – бессильно потухли в передвижной преграде. Пахнуло грозовой свежестью, Егор почувствовал, как волосы у него зашевелились, а по коже пробежались микроскопические мураши, жалящие, как тысячи ядовитых иголок.

– И-и-еще! Таня, Яцек, осторожно! Подальше от заземления!

За решёткой волочился по полу жгут, скрученный из оголённых проводов. Егор самолично прикрутил его к трубе отопления – по счастью, стальной, а не пластиковой.

– Мехвод, заводи шарманку! Решётку стволом не задень, убьёт!

Пулемёт загрохотал, гильзы посыпались на бетон золотистым дождём. Ствол влево, струя свинца перерезала одну их реек. Полетели брызги кусочки дюраля.

– Полегче, твою мать! Развалишь– нам всем кранты…

Разряд. Ещё один. И ещё. Короткие лиловые молнии бессильно вязнут в «молниеуловителе».

Серые туши, искрящиеся зловещими огоньками, всё ближе.

Разряд.

Разряд.

Разряд.

– Студент, кажись, они выдыхаются!

Егор кивнул – действительно, молнии стали бледнее.

– И-и-вместе! Ещё метров пять!

Разряд.

Разряд.

«…вроде, треск стал потише? Не разобрать – уши заложены от этой адской какофонии…»

– Стоп, бойцы! Оружие к бою! Все вместе, целься… пли!

Пулемёт в руках Мехвода бьётся, как припадочный. Чекист водит «папашей» туда-сюда, словно брандспойтом, поливая электрических гадин длинной, на полдиска струёй свинца. Татьяна прищуривается и добавляет к общему концерту короткие очереди «Маузера».

Пули рвут продолговатые, напичканные электричеством, мешки. – Прекратить огонь! Всё, нет больше хорхоев, спеклись!

X

Посреди стола исходило ароматным паром большое блюдо. Сергей принюхался.

– Грибное рагу?

Ева кивнула.

– Да, с бараниной, челноки доставили из Петровского. Кстати, они и сидра привезли. Будешь?

– Спрашиваешь!

Сидр из фермерского сельца Петровское, расположившегося по соседству с главной Обителью друидов, славился по всему Лесу. Баранина же считалась деликатесом – практичные лесовики предпочитали оленину и мясо диких кабанов.

Женщина вышла и вернулась с большим глиняным кувшином. Поставила между блюдом с рагу и глиняными тарелками, добавила к натюрморту миску с зелёным луком и пару высоких пивных кружек.

Пёс, уютно устроившийся под столом, принюхался, шумно втягивая носом воздух, выбрался, уселся – и изобразил на морде умильную улыбку, переводя взгляд с Евы на миску и обратно.

– А ну, кыш отсюда! – женщина сделала вид, что замахивается полотенцем. – Распустил тебя Витя! Что за манера – клянчить за столом? Вот выставлю наружу, будешь знать…

Пёс тяжко вздохнул и полез обратно под стол. Но не целиком – высунул кончик морды и преданно уставился снизу вверх на Сергея: «Хоть ты пожалей изголодавшееся животное…»