«…Что это за город!? Справедливый боже!Ни одной заезжей, незнакомой рожи…Не с кем перемолвить «конфиденциально»:Все глядят так тупо, так официально!И во всём такая «мерзость запустенья»,Только что и слышишь: «долг» и «исполненье»…Но при настоящем пониманье долга —Кажется порядка не дождаться долго!Здешний пол прекрасный в разговорах плоскихМне напоминает попадей московских;Слушая их речи, видя одеянье, —Неужели, мыслишь, это «перл созданья»?Здесь меня сначала очень уважали:Тридцать два семейства оженить желали;Тридцать три девицы мне романсы пели —И при каждом слове девственно краснели;Каждая альбом мне робко подносилаИ стишков на память написать просила;Измаравши бойко нежную страницуИ себя сравнивши с мрачною гробницей —И прося стихами нежного вниманья,Всё-таки я медлил бракосочетаньем…Вследствие такого долгозамедленья,Обо мне «мамаши» изменили мненье:Вдруг я очутился и «масон» и «красный» —И меня в семейство принимать опасно, —Что во мне гнездятся «вольные идеи»…(Так и жду, что скоро попаду в злодеи!)Потерял совсем я их благоволенье!Вот судья уж не был третье воскресенье!Я ему за это очень благодарен:Глуп непроходимо этот тучный барин;С ним скучаешь страшно; после ж посещеньяОстаётся долго некое затменье…Помнишь, как с тобою мы порой мечтали:Рим, Париж и Лондон быстро посещали —И роскошно плыли по водам Лемана,И виднелась влево пышная Лозанна,И Шильон угрюмый, Байроном воспетый… [4]Все теперь трущобой заменилось этой.Застрелился б с горя в этом заточенье!Не хочу доставить только развлеченьеЖителям: ведь право, из такого вздораНа полгода верно будет разговора!..»