Забытые письма

Ванюша, дорогой, любимый, на Ваши «требования» отвечу следующим письмом. Хорошо? На сегодня достаточно. Я посылаю Вам три письма, устанете читать.

Ванюша, в моем письме от 16.09.1945 г. я написала, что расцелую Вас за…заботу… (т.е. за посылки). Я очень благодарна Вам. Идут дожди, но они мне не страшны, у меня хороший плащ (вспоминаю Вас даже в дождь). Вчера была у своего профессора-невропатолога, получила освобождение от военных занятий (успокаивает меня, обострений болезни больше не будет, я совершенно здорова, но условие: беречь себя и почаще заглядывать к нему).

Ванюша, любимый мой, в письмах неинтересно переписываться, когда же Вы приедете?

Желаю наилучших успехов в работе, перевыполнение плана.

Да, в отношении охоты… Вы часто затрагиваете этот больной для Вас вопрос, понимаю прекрасно… Скажите, когда сможете приехать?!…

Пока все. Пишите на почтовое отделение №33, т.к. к тете я буду приходить по воскресеньям.

Целую Вас крепко-крепко. Ваша Лида.»

Заботливый Иван посылал посылки для Лидии с вещами. Это было богатством в то тяжелое время. Оля погрузилась в воспоминания. Любимым Олиным рассказом бабушки был о ее поездке домой из Ленинграда в Беларусь еще студенткой в июле 1945 года. Она долгое время в годы войны не знала, живы ли родители и ее сестры. Беларусь была оккупирована. После освобождения территорий она писала письма всем, кого знала. От знакомых пришло письмо, что родители и три сестры (скорее всего) угнаны на работы в Германию. Кстати, это даже в институте нельзя было рассказать: насильно угнанные люди считались почти «врагами народа» – работали на немцев. Потом информация о близких у Али появилась, но она не могла поехать к ним сразу. Только следующим летом, на товарном поезде в общем вагоне, она добралась до Бобруйска. Там жили сестры ее матери, родственники по линии отца и сестры самой Али. Дорога заняла три дня (сейчас это составляет часы). Вышла в полуразрушенном израненном городе, и по неузнаваемым улицам пошла к дому тети. Дом сохранился, только вместо стекол окна были забиты досками. Прислонилась она к забору, так как ноги не шли за калитку. Так часто в долгие военные годы Аля в мыслях представляла эту минуту. Боязнь узнать опять что-то страшное сковала все тело. И вдруг на крыльцо дома вышла мать с тазом в руках. Все живы и здоровы (бежали при бомбежке от эвакуации в Германию). Скитались по родственникам в деревнях (жили у них в подполе), землянках, прятались от гитлеровцев. Алю долгое время родители считали погибшей в блокаде города Ленинграда, так как на их письмо в институт, после освобождения Беларуси, не пришло ответа. Все профессора и студенты были вывезены в первую блокадную зиму по льду Ладожского озера в эвакуацию. В помещении института долгое время находился госпиталь для раненных бойцов. Эта радость встречи после длительной разлуки (при каждом рассказе бабушки) ощущалась, как в первый раз! Так вот, чтобы одеть свою доченьку-студентку, была выкопана из земли довоенная «захоронка» в поселке железнодорожников под городом, которую спрятали в оккупацию: костюм отца и шерстяная цветная шаль матери. Портниха перешила из этого богатства Але две обновки – костюм и платье. Сестра отдала свои туфли и пальто. Мама связала своей доченьке крючком берет (из шерсти, которую сама и спряла). Студентка Аля уехала от родителей одетой и обутой. В этом костюме бабушка защищала свою дипломную работу на звание «инженер-экономист». Она почему-то была уверена, что именно настоящий костюм помог ей получить распределение в Московскую область! Большинство людей в нашей стране, после войны, жили тяжело и только единицы, как Лидия.

Чтение этих писем было окном в ту далекую послевоенную жизнь. Оля отложила эти письма в сторону. Очень захотелось открыть бабушкин блокнот. По случайному совпадению основным местом эвакуации был все тот же город Ташкент! Рука судьбы свела девушек и все эти события в одно место. В годы войны этот город для многих стал домом.

У Оли с бабушкой Алевтиной Георгиевной сложились очень теплые и трогательные отношения. Доброта и открытое сердце бабушки были ее визитной карточкой для всех, кому пришлось с ней работать. Провожать ее в последний путь пришли многие и многие люди, несмотря на то, что к этому моменту она уже тридцать пять лет была на пенсии. Все свои школьные каникулы Оля и остальные, старшие бабушкины внуки, как правило, проводили с ней здесь, в этом старом доме. Почерк бабушки в блокноте был таким родным, и совсем не изменился с годами. Оля погладила рукой верхнюю страницу и осторожно перевернула ветхий листок.

Глава X. АЛЕВТИНА. ЭВАКУАЦИЯ. ЛЕНИНГРАД. 1944–1947 ГОДЫ