Забытые опылители

Я пришёл сюда вместе с дюжиной других учёных-специалистов по пчёлам, чтобы увидеть одно из немногих гигантских деревьев туаланг близ озера Педу в провинции Кедах северной части Малайского полуострова около границы с Таиландом. Конечно, я был достаточно хорошо осведомлён о многих особенностях, которые отличают аборигенную азиатскую медоносную пчелу Apis dorsata — гиганта, достигающего полудюйма в длину — от домашней европейской медоносной пчелы Apis mellifera. Однако ничто из прочитанного мною и преподанного моими малазийскими коллегами не могло подготовить меня к тому способу, при помощи которого эти охотники за мёдом по-прежнему устанавливали контакт с гигантскими пчёлами посредством анимистических ритуалов — упрашивая, заклиная и, в конце концов, успокаивая пчёл, чтобы получить доступ к их блестящим сотам.

Я ощущал, как люди здесь научились встречать свирепость общественных пчёл своим собственным волшебством, как они поступали на протяжении бессчётных тысячелетий. Здесь я мог видеть, как некоторые из самых стойких поверий об исцеляющей силе дикого мёда стали явью — чистой и по-прежнему живущей в древнем гигантском улье, полном историй, возможно, таких же древних, как сама способность нашего собственного вида сочинять сказки.

Моим гидом был профессор Махджир Мардан, специалист по охоте за мёдом из Аграрного университета Малайзии близ Куала-Лумпура. Мардан узнал многое из индуистского и исламского символизма, связанного с пчёлами, на протяжении целого десятилетия визитов ко многим охотникам за мёдом. Из целого роя историй, которые он хранил в памяти, он выбрал одну, чтобы рассказать её нам — тем, кто стал самыми новыми паломниками к гигантскому дереву туаланг в диптерокарповом лесу:

«Говорят, в древние времена жила индусская служанка, которую звали Хитам Манис, «Тёмная сладость», поскольку она была темнокожей красавицей. Она влюбилась в сына правящего султана, который ответил ей любовью. Но они не могли вступить в брак, потому что она была незнатного происхождения. Она и её подруги — которых звали Даянг — были вынуждены бежать из дворца, потому что разъярённый правитель хотел убить её. Когда она убегала, металлическое копьё вонзилось в её сердце. Она и её подруги превратились в пчёл и улетели».

Профессор сделал паузу и предложил группе лечь на открытом земляном склоне, чтобы смотреть в крону дерева туаланг, ожидая того, что случится в этой истории дальше:

«Однажды принц, который уже был помолвлен с принцессой, заметил высоко на дереве соты. Он забрался за ними на дерево и обнаружил внутри них липкое сладкое вещество. Он позвал своих слуг, чтобы они принесли нож и ведро. Когда ведро спустилось вниз, они обнаружили, к своему ужасу, что в нём лежало тело принца, разрезанное на куски!

Бестелесный голос прокричал, что он совершил кощунство, когда воспользовался металлическим ножом, чтобы срезать соты, потому что сама Хитам Манис погибла от металлического предмета.

Затем золотой дождь пчёл заново срастил принца целиком».

Профессор снова сделал паузу, на сей раз с иронией в голосе, потому что он говорил о «золотом дожде», который пчёлы испускают в процессе массовой дефекации сразу после захода солнца. Этот самый «золотой дождь» однажды спутали с ужасающим «жёлтым дождём», смертоносной формой реальной биохимической войны, которая отравила тысячи сельских жителей в ходе Вьетнамской войны. В настоящее время благодаря работе Чета Мирочи и других учёных стало ясно, что жёлтый дождь древности далёк от смертоносного: помёт гигантских азиатских пчёл обогащает тропические почвы огромными порциями азота — питательного вещества, которое в тропических лесах зачастую бывает в дефиците. В этой малайской истории «золотому дождю» приписывают скорее укрепляющие, чем разрушительные качества — восстановление тела человека, который оказался разрезанным на куски из-за того, что не смог оказать уважение Хитам Манис.