– Притащили? Привезли! – рассмеялся Вова, похлопав ближайший ко мне погрузчик, по чёрно-оранжевому боку. – Со всей долины. В закрытых рефрижераторах, чтобы паники не было.
– Это всё связано со вчерашней смертью разведчиков?
– Конечно. Седов потребовал от Гаана обеспечить защиту гвардейцев за стенами, да и оборону Кремля срочно укрепить.
– Не понял. Они что хотят превратить мирные шагоходы в военные?
Взлетев по лесенке грузового робота Вова распахнул купол кабины и указал внутрь рукой.
– А чего тут хотеть? Они же универсальны. Конструкция стандартная, управление схожее, подцепить к ним пулемёты, огнемёты и ракетные установки ничего не стоит. Опыт уже есть. Надо будет только операционку переставить и всё.
– Так я думал у военных скелет из другого сплава, более прочного.
– В принципе да. Но, во-первых, только у моделей, которые выпускались после 2275, а во-вторых, всегда можно на них побольше брони поставить и это их почти не замедлит.
– Почему?
– Так грузчики-то помощнее военных моделей будут в плане движка. Тем-то тяжести поднимать не надо, да и ходить с утра до вечера как аграрным тоже. Да, "Барсуки" и "Ласки" порезвее, так реле заменим, приводы, запчасти есть.
– А оружие?
– Этого добра тоже хватает. Быков уже вчера вечером получил задачу сделать новую партию боеприпасов для шагоходов. Наверняка уже готова.
– Значит теперь за стены без этих штук никто не пойдёт?
– Седов так решил. Да, и не болтай лишнего никому. Не зря же их ночью привезли.
На выходе из ангара я встретил Бориса Борисовича, который просто пристально на меня посмотрел (аж мурашки по спине побежали), а затем, хлопнув по плечу зашёл внутрь. Попрощавшись с Блиновым, я вернулся в мастерскую и до конца рабочего дня механически делал свою работу. Даже не заметил, что протез не снял. Да и не сильно вроде рука устала. Чудеса.
Уже утром я был в кабинете Седова. Вытянувшись в струнку, замер перед нашей легендой затаив дыхание. Вот ей богу не дышал.
Диалог привожу по памяти. На этот раз запомнил всё идеально.
– С чего ты взял, что я принимаю такие заявления? – с лёгким удивлением хозяин пыльной комнатки (нет ну кабинет должен хотя бы стол иметь, стулья, графин с водой, голографический экран, для доведения до личного состава обстановки и заданий особой важности) с развешенными по стенам исчёрканными картами и пожелтевшими инструкциями, уставился на меня.
– Ну дядя Женя…
– Смирна!
Я показательно щёлкнул каблуками ботинок и и задрал подбородок вверх.
– Ты вроде работаешь в военной мастерской, а значит уже при деле. Станешь совершеннолетним присвоим тебе звание, – без каких-либо эмоций на изрезанном морщинами лице произнёс Седов, сверкнув стальными глазами.
– Я хочу приносить реальную пользу.
– Приносишь.
– Я хочу в гвардию!
– У тебя руки нет.
– А это что? – я задрал руку с протезом будто Седов видел её в первый раз. – Физру сдал лучше всех! Мама заставляет меня каждый день, перед сном, этой рукой, дневник писать. Каждую буковку вывожу. Сейчас уже нормально получается.
– Сдал – молодец. Пишешь – красавчик, – задумчиво произнёс Евгений Иванович правой рукой, раз за разом, проводя пальцами по волосам цвета платины. – В гвардию не возьму сынок, совсем другие нагрузки.
На это я и не рассчитывал. Мой план был иным. Пока всё идёт нормально. Не возьмут в гвардию – возьмут в водители шагохода.
– Тогда я хочу в пилоты шагохода. Вам скоро их много понадобится. А я как-никак военнослужащий, сами сказали.
– Уже узнал?
– Уже видел и руками потрогал.
–Умеешь водить?
– Немного, да.
– Немного? С чего взял, что будет не хватать водителей? – Седов набулькал из графина (ага значит он всё же есть!) воды в стакан и в два глотка осушил его. – Возьмём тех, кто на них работал.
– Так в долине почти все водители женщины? – удивился я, теряя уверенность в своём плане.
– Зато с техникой знакомы.
– Так они…
Иу-иу-иу! – засигналила тревога от чего я вздрогнул, а Седов соскочил со своего места.
– Евгений Иванович, наши помощи просят! Идут к стене, есть раненные! – закричал в распахнувшуюся дверь адъютант Седова, Марков – крепкий паренёк, с самой красивой улыбкой. Сейчас он был в берете и с незнакомой штурмовой винтовкой в руках. Я знал Андрея хорошо мы жили в одном доме.