Забытое сражение Огненной дуги

Но случались и успешные захваты немцами наших бойцов и даже переход на сторону врага красноармейцев, находившихся в боевом охранении. Один из таких случаев произошёл во второй половине дня 4 июля на правом крыле 24 гв. ск. Из оперсводки 72 гв. сд к 4.00 5 июля: «В 17.15 из района сада юго-восточнее Топлинки появилась пехота противника численностью до роты, 10–12 фрицев переправились через реку и достигли переднего края обороны 66 штрафной роты. Ружейно-миномётным огнём противник был отброшен обратно. В это время исчезло 3 бойца, назначено расследование»[154]. Замечу, что, судя по тому, как стремительно развивалось наступление частей 106 пд утром 5 июля через рубеж 66 оашр, а также по ряду косвенные данных, немцы от этих перебежчиков-штрафников, вероятно, получили довольно ценную информацию о системе огня и обороны на этом участке.

Немаловажное значение разведорганы армейской группы уделяли деятельности по разложению войск армии Шумилова. Эта работа велась изощрённо и масштабно. Большая ставка делалась на межнациональные трения. Стремясь посеять рознь и недоверие между военнослужащими разных национальностей, гитлеровцы настойчиво и кропотливо вели подрывную работу среди бойцов, призванных из разных республик Советского Союза (узбеков, казахов, татар, украинцев). Э. Раус вспоминает о том, как перед началом Курской битвы его подчинённые якобы сумели убедить целую роту узбеков 15 гв. сд перейти на их сторону. Акция почти удалась, но вмешался случай – в одну из ночей, выйдя из своих окопов по направлению к руслу Северского Донца, группа предателей попала на наше минное поле и значительная часть их погибла. «Кроме того, – сетовал генерал, – её обстреляли проснувшиеся артиллеристы. Но результаты этого предприятия сказались немедленно.15-я узбекская стрелковая дивизия была отведена с фронта и расформирована как ненадёжная»[155].

Хотя Э. Раус был участником тех событий, с этими его утверждениями согласиться трудно. Действительно, такое позорное явление, как дезертирство, в частях 7 гв. А было, хотя относительно других армий, его масштабами она не выделялась. И одной из причин этого явления можно считать определённое воздействие пропаганды противника, особенно на фоне неблагополучного положения в войсках с питанием. Возможно, столь неординарный случай (ушла целая рота!) и имел место, но при изучении документов в ЦАМО РФ подтверждение ему я не нашёл. В беседах со мной (а также в ряде публикаций) ветераны-контрразведчики утверждали, что для оперработников отдела «Смерш», которые курировали стрелковые полки, доводились неформальные планы по вербовке негласных осведомителей, средний расчёт был 50–70 человек на батальон, т. е. 450–600 человек. Учитывая, что в ходе боёв убыль пехоты была высокой, «особисты» старались поднять планку как можно выше, нередко догоняли до сотни осведомителей на батальон. Но как гласит народная пословица, «и на старуху бывает проруха», офицеры спецслужб тоже люди и вполне могли ошибиться. Тем не менее, вызывает сомнение, что при такой системе контроля командованию дивизии не было известно о сговоре не 10–15 человек, а целой роты – не менее 100. Что же касается утверждения о том, что якобы из-за группы изменников отвели с переднего края целую дивизию, да к тому же и расформировали её – это уже откровенная небылица.

Соединение генерала Е. И. Василенко – это стойкая, закалённая в боях дивизия, никогда не расформировывалась, а её отвод с главной полосы на вторую был осуществлён, опять же судя по официальным документам 7 гв. А, по плану ротации войск, который, кстати, был и в вермахте. Судя по всему, эпизод с дезертирами написан генералом по принципу «Слышал звон, да не знаю где он». Подобными приёмами, когда для «украшения» описываемой ситуации придумывали эпизоды, списанные с событий действительно происходивших, но в других местах и не столь масштабных, грешили и советские мемуаристы в погонах. Возможно, основой для этой истории послужил случай, действительно происшедший, но в другой дивизии 7 гв. А. Обратимся к Директиве начальника Генштаба РККА № 00 648 от 25 мая 1943 г.: «12 мая 1943 г. в 213 сд 7 гв. А 12 красноармейцев во главе с командиром отделения перешли на сторону врага, этот переход не был своевременно предотвращён»[156].