Забытая Византия, которая спасла Запад

Добавление славян в имперскую культурную сферу влияния увеличило авторитет империи, но тогда же прозвучала и тревожная нотка. Открыто соперничая с Римом за Балканы, Константинополь вывел противоречия между Востоком и Западом на поверхность, а отношения с папой всегда было легче разорвать, чем восстановить. У обеих разделенных культурно сторон было что припомнить друг другу, и когда взаимные подозрения и ненависть наконец принесли плоды, им несомненно предстояло оказаться горькими.

Однако все это было делом грядущих веков. Империя была снова уверена в себе и, по всей видимости, готова к захватывающему росту. Не хватало только способного действовать императора. Люди, занимавшие трон в IX веке, хотя и жили красочной жизнью, в большинстве своем были несведущи в военном деле. [131]Несмотря на свои религиозные и культурные достижения, они никогда не могли полностью вытащить империю из военного кризиса. Это может показаться невероятным, но первые запинающиеся шаги к выздоровлению были предприняты при содействии императора по имени Михаил Пьяница.

Как на то намекает его имя, фигура Михаила была не особо многобещающей, но у него имелось огромное преимущество в виде его прозорливого дяди. Пока император, оправдывая свое прозвище, пил в столичных тавернах, его дядя Варда вел империю к ее первым значительным победам над мусульманскими войсками. Под его руководством византийская армия впервые с VII века пересекла Евфрат, а морской флот совершил дерзкий набег в Египет. Когда эмиры Месопотамии и Армении ответили вторжением на территорию империи, Варда поймал их в ловушку и убил эмиров и большую часть их людей.

Эти победы значительно прибавили к репутации Варды, и поскольку никто не мог сказать, как долго еще продержится императорская печень, большинство предполагало, что когда Михаил наконец скончается, одаренный дядя станет его преемником. Конечно, все еще оставалась ничтожная возможность, что император назначит своим наследником другого человека, но хотя у Михаила было много фаворитов, большинство из них стали таковыми из-за их любви к веселой компании, а не за государственные таланты. Между тем Варду полностью устраивало позволять своему непутевому племяннику веселиться, а самому спокойно править империей если не от своего имени, то по факту.

Однако трудность со слабыми императорами состояла в том, что они колебались от каждого мимолетного ветерка, и Михаил вскоре поддался чарам грубого армянского крестьянина по имени Василий Македонянин. [132]Изначально Василий привлек внимание императора особенно впечатляющей демонстрацией силы в состязании по борьбе, и поскольку в глазах Михаила это было такой же хорошей причиной для продвижения, как и другие, молодой армянин был взят на имперскую службу. Для своенравного императора это стало ужасной ошибкой. Василий был умен, амбициозен — и вместе с тем пугающе жесток. Варда предупредил своего племянника, что Василий «лев, который пожрет их всех», но Михаил не прислушался к его предостережению. В течение года Василий лично убил Варду, и Михаил, окрыленный тем, что избавился от своего могущественного дяди, наградил своего жестокого любимца титулом соимператора. Спустя несколько месяцев Михаил тоже был мертв; его жестоко убили после обычной для него долгой ночи возлияний. Накинув лошадиную попону на тело императора, чтобы скрыть растекающуюся кровь, Василий верхом направился в Большой дворец, рассчитывая захватить его до того, как кто-то сможет возразить. Едва ли ему стоило об этом беспокоиться: Михаил Пьяница давным-давно промотал то достоинство, что у него когда-то было, и никто ни слова не сказал против его убийства. Когда следующим утром солнце взошло над тихой столицей, бывший крестьянин уже стал единоличным правителем Римской империи. Как ни невероятно, начался золотой век.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. СЛАВНАЯ МАКЕДОНСКАЯ ДИНАСТИЯ

Придя к власти обагренным кровью настолько, что этого устыдился бы и Макбет, Василий, казалось, был обречен на опасное правление. Жестокий путь, которым он добыл себе корону, был вопиюще незаконным, и это действительно оказалось серьезной помехой для будущих представителей его династии. Но средневековый мир был удивительно изменчивым местом, и большинство византийцев были вполне готовы извинить сомнительный путь к власти, если он приводил к эффективному правлению. В конце концов, великое добро порой могут совершить и злые люди. Михаил опорочил свой титул, а пьянство все равно довело бы его до преждевременной смерти, если бы не вмешался Василий. Напротив, новый император — пусть даже и убийца — мог оказаться светочем разумного управления. Почти два века спустя выходец из его семьи все еще сидел на императорском троне.