Забыть всё

Это был красивый мужчина, не слишком высокий, но статный и хорошо одетый: темные брюки, рубашка, галстук. Он бодро поздоровался, зайдя в дом.

Сара Морган не застала его в офисе, подумала Энн.

Томми резко отвернулся от матери, подошел к отцу и обнял его. Питер Крейн слегка растерялся. Его жена вышла в коридор и рассказала, что случилось.

Энн наблюдала, как ужас отражается у него на лице.

— Это было просто кошмарное зрелище, — сказала она, ступив на порог комнаты.

— Мисс Наварре привезла Томми домой, — сообщила Джанет Крейн.

— Вы были там? — спросил он.

— Я пришла в парк сразу же, как услышала о том, что произошло.

— О Боже, — произнес он.

— Пойду позвоню мистеру Ингланду, — сказала его жена. — Объясню, почему Томми не пришел на урок.

Она ушла и исчезла где-то в глубине дома, постукивая каблуками.

— Такого здесь еще не бывало, — заметил Питер.

Энн родилась и выросла в Оук-Нолле, городке с двадцатитысячным населением (двадцатитрехтысячным — когда молодежь, учащаяся в колледжах, навещала родителей). Это был небольшой, благоустроенный город примерно в двух часах езды от Лос-Анджелеса. Здесь размещался элитный частный колледж; городок населяли в основном хорошо образованные профессионалы, академики, художники. Преступления здешних мест — это мелкая торговля нар-котиками, воровство животных, вандализм, но не убийство, не мертвая женщина, закопанная в чаще.

— А известно, кто эта женщина? Известно, что с ней случилось? — спросил он.

— Я не знаю, — ответила Энн. — Не знаю, что думать.

Он вздохнул и покачал головой.

— Что ж, спасибо вам, мисс Наварре, за то, что привезли Томми домой. Мы очень ценим вашу заботу о детях.

— Если я чем-нибудь могу помочь, звоните, не стесняйтесь, — сказала Энн. — Мой номер телефона у вас есть.

Она наклонилась к Томми.

— К тебе это тоже относится, Томми. Ты можешь звонить мне в любое время, если тебе захочется поговорить о том, что произошло. Попытайся сегодня немного отдохнуть.

Универсальным средством от всех проблем у ее матери был отдых. Плохой день в школе? Отдохни. Бросил приятель? Отдохни. Умираешь от рака? Отдохни.

Теперь Энн знала: отдых не решает проблем. Просто это очень удобный совет, когда ничего другого не приходит на ум, и единственное, что можно делать, когда больше ничего не остается.

Сдавая назад с подъездной дорожки и поворачивая к дому, она надеялась, что Томми этот совет принесет куда больше пользы, чем ей.

Глава пятая

— Это третья жертва за два года.

— Вторая.

— Это у нас. Вторая была в соседнем округе; преступник тот же. Характер тот же, почерк тот же самый.

— Почерк? — переспросил Фрэнк Фарман. — Что за почерк? Может, он еще свой адрес и телефон оставил?

Детектив Тони Мендес сжал зубы в ожидании продолжения бичевания. Фарман, помощник шерифа, принадлежал к старой школе и до мозга костей ненавидел это новое поколение блюстителей правопорядка — молодое, образованное меньшинство, стремящееся воспользоваться всеми новшествами, которые только обещало будущее.

— Давай еще в хрустальный шар заглянем? — предложил Фарман. — И ходить никуда не надо.

— Хватит, Фрэнк.

Кэл Диксон, видный мужчина с седыми волосами, лет пятидесяти, в неизменной накрахмаленной рубашке и отутюженной форме, был шерифом округа уже три года. У него складывалась отличная карьера в ведомстве окружного шерифа Лос-Анджелеса до того, как он решил перебраться на север от города, в тихую гавань Оук-Нолла. Он заступил в должность с обещания внести в работу прогрессивные изменения. Ярким примером его устремлений стал Тони Мендес.

Мендесу было тридцать шесть, он был умен, предан своему делу и амбициозен. Он обеими руками ухватился за возможность посещать занятия в Национальной академии ФБР, одиннадцатинедельный курс для старшего и имеющего высшее образование личного состава правоохранительных органов — причем не только из США, а со всего мира. На занятиях изучали все — от преступлений на сексуальной почве до переговоров об освобождении заложников и криминальной психологии. Слушатели при выпуске получали не только повышенную квалификацию, но и ценные связи.

Диксон сделал ставку на Мендеса, послав его туда и рассчитывая использовать свое вложение не единожды. Мендес же был рад подтвердить правоту своего шефа.

— Почерк — то, как он совершил преступление, — сказал Мендес. — Характер — его собственная примочка, что-то, что не нужно для убийства, что он делает из своих собственных соображений.

Он указал на голову мертвой женщины, вокруг тела которой роились оперативные работники и криминалисты в поисках того, что может оказаться уликой.

— Глаза заклеены, рот заклеен, то есть «зла не вижу, зла не скажу». Ему не надо было делать этого, чтобы убить ее. Это его заводит.

— Очень интересно, — сказал Фарман. — Только как это поможет поймать подонка?

Это был не сарказм. Мендес знал, что в среде полицейских не слишком полагались на криминальное профилирование. Мендес посетил достаточно занятий, чтобы избавиться от скепсиса.