Забыть всё

Когда он все написал, Мендес забрал листок.

— Я сейчас вернусь. Хотите кофе или еще чего-нибудь?

— Нет, спасибо, — сказал Крейн, глядя на стол.

Мендес вышел в коридор и отдал листок Хиксу. Винс с Диксоном смотрели в монитор. Крейн сидел, обхватив голову руками.

— Отличная работа, сынок, — сказал Винс. — Ты заставил его повертеться.

— Да, он вспотел, как лошадь, — согласился Мендес. — Ты представляешь, что с ним сделает его жена, если узнает, где шляется этот ее столп?

Хикс засмеялся.

— Ну да, его «столп» где только не побывал.

— Хотя его вряд ли можно винить, — сказал Мендес. — Эта его женушка… С ней спать — все равно что с мышеловкой.

— Дожми его насчет вчерашнего вечера, — произнес Винс. — Спроси, как вчера прошла его игра.

Мендес налил себе кофе и вернулся в комнату для допросов.

— Как прошла ваша карточная игра?

— Что?

— Ваша жена сказала, что вас вчера не было, потому что вы отправились играть в карты.

— А…

— Где вы были? В Вентуре?

— Нет. Мы с Джанет повздорили.

— По какому поводу?

— Она разозлилась из-за того, что учительница Томми задала ему кое-какие вопросы про нашу семью. Уверен, вам не нужно рассказывать — моя жена страшна в гневе, — сказал он. — Это была долгая неделя. Мне хватило. Я просто больше не захотел слушать и ушел.

— Куда?

— Поужинал в пабе «О’Брайен», посмотрел игру Высшей лиги. Около девяти в бар пришел Стив…

— Стив Морган?

— Ну да. Мы сидели и горевали за пивом до закрытия.

— А у него что за проблема?

— Тоже с женой поцапался. Что же еще? Она выгнала его.

— За что она его выгнала?

— Обвинила, что у него роман, у нее это больная тема.

— А у него роман? — спросил Мендес. — Нет дыма без огня.

Крейн поначалу молчал, прокручивая слова в голове и стараясь тщательно их подобрать.

— Стив — сложный человек.

— Мне все равно, — сказал Мендес. — Я хочу знать: у него был роман с Лизой Уорвик?

Питер Крейн положил локти на стол и склонил голову, словно признавая себя побежденным.

— Не надо компостировать мне мозги, доктор Крейн, — резко проговорил Мендес. — Убита женщина. У него был с ней роман?

— Да.

Глава шестьдесят третья

Дэннис пробирался по чаще пригнувшись, словно коммандос, иногда полз на животе. Он намазался грязью для камуфляжа и повязал тряпку на голову, как Рэмбо.

В парке слышались голоса. Разговоры, детский смех. Нормальные люди. Он ненавидел их.

Он наблюдал за ними с опушки леса, где прятался за деревом. Маленькие дети, дети постарше, пара взрослых. Он подобрался поближе.

Они развлекались. Они радовались. Там был Коди, который считался его другом; он играл в бейсбол с четвероклашкой.

— Эй, Коди! — позвал он.

Коди оглянулся и, увидев его, нахмурился.

— Пошли, — сказал Дэннис. — У меня есть кое-что крутое, хочу тебе показать.

Коди подошел поближе, подозрительно глядя на него сквозь свои дурацкие кривые очки, склеенные скотчем.

— Мне нельзя играть с тобой, Дэннис. Так мама сказала.

Дэннис закатил глаза.

— Ой, да брось. Я кое-что нашел. Это очень круто.

Коди взглянул на тех, кто привез его в парк. Паренек, с которым он играл, побежал качаться на качелях.

— Давай. Не будь занудой, — произнес Дэннис, делая шаг назад, в чащу.

— Мне нельзя играть в чаще.

— Вот маменькин сынок.

— А вот и нет.

— А вот и да.

Коди хотел отправиться с Дэннисом, но сомневался.

— Я думал, мы друзья, — сказал Дэннис.

— Ты злой.

— А ты тупой. — Дэннис пожал плечами. — Дело твое. Пропустишь самое интересное, вот и все.

Он повернулся и пошел в чащу. Коди посмотрел на детскую площадку, затем на Дэнниса, потом на площадку. Дэннис сделал еще несколько шагов, не оборачиваясь. За спиной послышались шаги, ворошившие опавшие листья.

Дэннис глянул на Коди и побежал. Коди засеменил за ним. Они спустились с возвышенности, и детская площадка скрылась из виду.

Дэннис остановился и захохотал. Коди продолжал бежать, не успев затормозить. Он тоже смеялся. Затем Дэннис обернулся и, продолжая хохотать, с размаху молниеносно всадил нож в живот Коди Роча так глубоко, как мог.

Глава шестьдесят четвертая

Вэнди сидела в парке на скамейке, обращенной в чащу. В своей записной книжке она сделала набросок с места преступления — холм, с которого они спрыгнули, камни и деревья, а еще могила в самом низу. Она боялась рисовать голову мертвой женщины, будто рисунок мог каким-то чудом оживить ее, и она бы заговорила.

Это, конечно же, было глупо. Если бы здесь был Томми, он бы сказал ей, какая это глупая идея. Хотя фильму такая сцена добавила бы ужаса: если бы голова мертвой женщины преследовала их и витала повсюду, как привидение, и говорила с ними о том, что случилось. И никто другой, кроме Вэнди и Томми, не мог бы увидеть ее. Только если она сама не хотела, чтобы ее увидели, например, Дэннис или убийца.

А может, в фильме убийцей был бы Дэннис. Вот был бы ужас. Нет ничего страшнее в фильмах, чем злой ребенок. Ей подумалось, что Дэннису даже не пришлось бы притворяться.