Забыть Веронику

— Вообще ничего конкретного. Только общие слова.

— И что будете делать?

— Проверять, — грустно вздохнул Славик. — Так жаль, блин. Теперь придется знакомых Симоновича опрашивать. Ты, кстати, тоже участвуй. Обойди еще раз жильцов. Может, кто-нибудь его видел с другой бабой… Вот не дай бог, выяснится, что у него на самом деле любовница есть! Тогда точно придется дело заводить…

Я открыл было рот, чтобы рассказать оперу про показания соседки, видевший Маргариту со смуглой брюнеткой, гипотетической любовницей доцента, но передумал. Сам даже не понял, что заставило меня промолчать. Возможно, элементарное человеческое сочувствие. Внутреннее чутье подсказывало мне, что ни следователь, ни оперативники не смогут поговорить с Евгением Вениаминовичем на столь деликатную тему более мягко и осторожно, чем я сам. И еще мне хотелось сначала самому разобраться в любовных делах доцента, а потом уже преподнести коллегам готовые выводы. Такое вот профессиональное тщеславие. Как-никак был и я когда-то сыщиком…

***

Посочувствовав Славкиным неприятностям и пообещав держать его в курсе дела, я попрощался с ним. Тут же перезвонил Ксюхе, и она ответила после первого гудка, как будто держала мобильный телефон в руках. Новость, которую она мне сообщила, буквально ошеломила меня. Я сначала просто отказался верить, но она напомнила мне про одну из наших встреч, состоявшуюся в первых числах апреля, и про допущенную мною неосторожность. Я вспомнил и едва сумел сдержать свою досаду. Договорились, что я зайду к ней ближе к вечеру, и мы спокойно поговорим.

Как назло, день выдался суматошный, пришлось много ходить и много общаться как с сотрудниками, так и с гражданами. Да еще Светка торчала дома, так что я даже на обед заходить не стал, чтобы она по моему лицу ни о чем не догадалась. Наскоро перекусил в уличном кафе. Жевал свои чебуреки с мясом и сыром и не чувствовал вкуса. Только об одном и думал, как бы выйти сухим из ситуации, в которую сам себя загнал. Я прикидывал, как правильнее построить разговор с Ксюхой, какие предложения ей сделать, какие доводы привести. Я старался предугадать ее реакцию на мои слова. Я искал выход… Это была классическая погоня за двумя зайцами. За материальным благополучием, которое обеспечивал мне брак со Светланой. И за чувственными удовольствиями, которые давал роман с Ксюхой. За двумя зайцами погонишься…

Со служебными делами я покончил к половине седьмого. К пятиэтажному дому, в котором жила моя подруга, подошел через двадцать минут. По лестнице поднимался медленно, оттягивая тяжелый разговор. Между вторым и третьим этажами встретил одного из своих подопечных, дважды судимого Сашку Лютикова, который условно-досрочно освободился в декабре и с тех пор находился под моим наблюдением. Несколько раз я бывал у него дома, в однокомнатной квартире на пятом этаже, где он проживал вместе с суетливой и крикливой женой. Не ради удовольствия я к нему заходил, а по долгу службы. Участковый обязан присматривать за судимыми гражданами, живущими на подведомственной территории.

— Андрей Сергеич!.. Ко мне, что ли?

— К тебе, — соврал я. — А ты что, уходишь?

— Ага, — протянул парень. — Я на вокзал. Кореш сегодня освободился, с которым вместе отбывали. Надо встретить.

— Обязательно, — хмыкнул я. — И нажраться на радостях. Да?

— Чего вы сразу, Андрей Сергеич? — обиделся Сашка.

— Ну а как иначе? Сначала вы выпьете, потом вы еще выпьете, потом еще. Потом вам не хватит. А деньги у вас уже закончатся, сами не заметите. И на улицу пойдете, легкой наживы искать. Чем все закончится, знаешь?

— Ничего не будет. Кореш — нормальный мужик, за решку попал случайно.

— Где он жить будет?

— Не на вашем участке, не беспокойтесь, — весело усмехнулся Сашка. — У него родители в каком-то поселке живут, по Московскому тракту. К ним и поедет.

— Ладно, черт с тобой, гуляй. Подожди, ты в прошлый раз говорил, что на работу устроился, в ремонт обуви. Не выгнали еще?

— Опять обижаете, Андрей Сергеевич. Не выгнали. Хотите, позвоните хозяину, он вам все про меня расскажет…

Лютиков вприпрыжку побежал вниз, а я дождался, пока внизу хлопнет дверь, и позвонил в нужную квартиру. Увидев Ксению, сразу отметил необычное выражение ее лица. На нем читались волнение, тревога, решительность и, что самое странное, горделивое осознание собственной значимости, которое свойственно многим женщинам, впервые узнавшим о своей беременности. Я понял, что разговор предстоит действительно нелегкий.

— Вот видишь, как здорово, Андрюша, — произнесла она, обнимая меня, — судьба нас услышала. Все само собой получается…

Мы прошли в комнату. Ксения уселась на разложенный диван, поджав под себя ноги. Я остался стоять, прислонившись спиной к дверному косяку.

— Да? И что получается?

— Ну как, у тебя теперь есть железная причина, чтобы развестись с женой. Ребенок должен расти с отцом. Она тебя точно поймет…

— Подожди, Ксюха, — я помотал головой. — Не все так просто… Да, и скажи-ка мне, твой муж не может внезапно вернуться?