Забыть и вспомнить

Поверьте, я очень старался,
Я вылизал всё, до пылинки,
Я даже пылинку вымыл,
Чего не делал никто.
Когда явился хозяин,
(он пришёл принимать работу)
Протирал я промежность двум сукам,
Холёным стражам его.
Они стоят в кабинетах, -
Дог, с телёнка размером,
Блестящий, с отливом загара,
И борзая, поменьше, в углу.
Стоят, пугают клиентов.
Не сразу поймёшь, что из бронзы.
Такая причуда у босса, -
Держать железных собак…
Хозяин прошелся по залам,
Придирчиво всё одобрил.
И вдруг вскричал, возмущённый, -
А это что за пятно?
Он не любит, чтоб дважды,
А тут повторил и трижды:
Велел взять скребок и швабру
И снова врубить пылесос.
И скрёб я, и соплом вгрызался,
Царапал и ногтем, и пальцем,
Но белое так и осталось
На тёмно-красном ковре.
Хозяин впал в раздраженье,
Велел мне прочь убираться,
И я ушёл, размышляя, -
Неужели даст мне расчёт?
Но как объяснить тупице,
Что даже ему, самодуру,
Не подвластен солнечный зайчик,
Не подвластен! И всё!
И всё!

3.10.2000

* * *

ПАМЯТЬ О ПЕСНЕ

Не я, а мною запрягали
Семейный радостный возок,
И дружно все в него сигали,
Кто мог идти, и кто не мог.
Был неумел, но строг возница,
И в гору гнал, и под уклон,
Когда же вырубался он,
То часто я, един в двух лицах,
Бывал и конь, и коногон.
Я был и гладкий, и шелковый,
Но даль тоской изъязвлена,
И сбиты в кровь мои подковы,
И стёрты холка и спина.
Эх, разогнаться б в три аллюра,
Да в три креста, да в стенку – хрясь!
Да так, чтоб затрещала шкура,
И связь времён оборвалась…
И пусть сочится сукровица,
Да распадается душа…
Со мной с последнею зарницей.
Придут проститься кореша.
Покроют круп коня попоной.
И вслед споют за упокой,
Как молодого коногона
Везут с разбитой головой.

1999

ВЕНЕРА-2000, ИЗРАИЛЬ

Вышла из бассейна. Прямо на бикини
Натянула форму. Скромный, отвернись! -
Пятна полушарий на груди богини,
Пятна полнолуний -
Словно лепки фриз.

А за миг до мига, гибко и степенно
Из воды всходила, ослепив рассвет…
Говорят, так было, где морская пена,
Дерзкое сравненье? Но другого нет!

Не волной играя, галька шелестела,
И не ветер с моря подавил свой вздох, -
То братва глядела вслед остолбенело.
И я тоже, грешный, не смотреть не мог.

Нет, не уступала той, другой Венере
Ни лицом, ни жаром бёдерных излук.
Только той, безрукой, можно в полной мере
Было быть, а этой… – ей нельзя без рук.

Мало ли какие у красоток цацки…
Этой нужны руки, чтобы всё впопад:
Брать одной рукою - вещьмешок солдатский,
А другой рукою – УЗИ, автомат!

Ноябрь, 2000

* * *

ЕСЛИ Б…