Забудь мое имя!

— Нет! — отозвалась я, выдергивая руку из его ладони, и ощущая жгучую боль во всем теле. Хотелось кричать, но я только молча наблюдала за стремительно растущими побегами черного рисунка на моей коже. Мне не нужно было видеть свое тело, чтобы знать, что я вся уже покрылась этими лианами.

— Разве? — хищно спросил Бестелион рядом. — Смотри!

Но я и так не отрывала глаз от рук, на которых, среди веточек и листиков набухали и зрели крупные темные бутоны, готовые вот–вот раскрыться. Я так напряженно ждала этого момента, но все равно испугалась, когда цветы раскрылись, развернувшись мелкими вееровидными шапочками ярко–оранжевого цвета.

— Краси–и–и–во! — свистящим шепотом сказал демон, сильно меня напугав.

Вздрогнув, я резко обернулась, глядя в темные бездонные колодцы глаз, еще несколько минут назад казавшиеся мне добродушно–синими.

— А–а! — заорала я, видя, как рассыпается в прах почерневшее лицо демона, вытягиваясь в страшную морду с длинными зловонными клыками.

И я очнулась лицом к… морде с огромным и очень страшным существом, шипящим в нескольких сантиметрах от меня. Заорав, дернулась назад, довольно больно стукнувшись головой, чувствуя, как кровь стынет в жилах при виде длинных острых зубов и косматой серой шерсти.

— Приятного аппетита, Беш! — крикнула над моей головой Мереша, свесившись в люк в потолке, привлекая мо е внимание. Я быстро глянула вверх, стараясь не отводить глаз от зверя передо мной, краем сознания отметив, что женщина изменилась. Она больше не напоминала добродушную украинскую хозяйку в по–цыгански пестром наряде. Мереша выглядела как древняя старуха в обносках.

— Не гостеприимная ты хозяйка, Мереша! — громко взвыла я, соображая, что теперь делать.

Судя по всему, меня скинули в какой‑то заброшенный погреб, где ведьма держала этого самого Беша. Зверь чем‑то напоминал смесь собаки и кошки, и был размером с теленка. Подобраться ко мне слишком близко зверю мешала длинная цепь, вмурованная в дальнюю стену. Это позволило хотя бы надеяться на отсрочку конца. Но когда вот такая животина рычит, громко щелкает желтыми клыками и сверлит черными голодными глазами всего в метре от тебя — тяжело успокоиться.

— А тебя никто в гости не звал! — фыркнула женщина. — Сама пришла! Так что быть тебе ужином моему зургу. Или завтраком, если он цепь раньше не порвет. Голодный он у меня! Я ему последнего кролика недели три назад скинула.

— Зачем тебе такой домашний любимец, ведьма? — прошипела я, отворачиваясь от рычащего Беша.

Позади меня была стена, так что отступать некуда. Перебраться к другой стене не получится, но вот в угол забиться — вариант. Подобрав валяющуюся рядом обглоданную до белоснежности кость, я метнула ее в сторону зурга. Зверь перехватил кость на лету, с хрустом переломив ту пополам.

— Ох! — выдохнула я, метнувшись в угол, мысленно молясь о том, что не делаю глупость. Через мгновение позади зашипел зверь, щелкая зубами в трех метрах от меня.

«Куда лучше, чем было», — подумала я, стараясь не трястись от страха.

— Тебе это так просто с рук не сойдет! — крикнула я ведьме. — Напущу на тебя демона!

— Умная нашлась! — расхохоталась Мереша. — Думаешь, я такая дурочка, чтобы с демоном связываться? Даже если ты позовешь его, он не узнает! Перерубила я ваши веточки! На руку свою глянь. Держится ли колечко?

Теряя последние крохи самообладания, я дернула с пальца серебряный ободок, не поверив, когда тот без усилий соскочил. В груди будто прорвали дыру, в которую хлынула тоска и боль.

— Зачем я тебе?

— Ну, как же! Слопав такую сильную добычу, как ты, мой Беш без еды полгода прожить сможет. Все польза.

— Не дождешься! — отозвалась я, с удивлением обнаружив, что мой мешок Мереша не тронула, так и оставив его болтаться на боку. Там, конечно, ничего особенного и полезного нет, но хоть какое‑то утешение.

— Я никуда не тороплюсь! — крикнула ведьма и захлопнула люк.

— И на тебя управа найдется. И на зурга твоего, — прошипела я, роясь в мешке. Находились какие‑то совершенно ненужные вещи. — Вот что мне делать с этим всем? — спросила я зурга, потрясая в воздухе мешочком с овсом и подмокшие кульки с крупой. — Тебе, что ли, скормить?

На это Беш только клацнул зубами. Звук вышел металлический. Стараясь не впадать в панику при виде того, как цепь зурга тяжело звякает и трещит, когда зверь делает попытку меня достать, я бросила в него мешочки.

— Чтоб ты сдох, зараза! — пожелала я Бешу приятного аппетита, глядя, как он не морщась заглатывает кульки. — Чтоб тебе несварение желудка случилось! Чтоб тебе там лягушки поперек горла встали! Чтоб тебя блохи заели!

Я тараторила, не замечая, что уже ору.

— Так, Лена, — велела я себе, — хватит паниковать. Пора заняться спасением своей особы, а то, чувствую, превращение нас в чей‑то ужин не за горами.

Я постаралась представить себя не здесь, а в другом месте. Получилось с трудом, вот только перенестись домой не вышло. И даже когда я попыталась представить Беса ничего не произошло.

— Зайдем с другой стороны, — подбодрила я себя и сжала колечко в пальцах, начав громко звать: — Бес! Бес! Бе–е–ес! Бестелион!