Забудь меня такой

– Да не так! За запястье хватайтесь, иначе ладонь соскользнет.

Она с трудом переместила пальцы вверх по руке Карима, туда, где были видны напряженные жилы, и он тут же стиснул в ответ ее запястье, так что их руки оказались словно в замке.

– А теперь прыгайте!

В здравом уме и твердой памяти Майя никогда бы не отважилась на этот прыжок, но ни о каком здравом уме речи не шло с самого утра. К тому же другого способа преодолеть очередной участок Каньона просто не существовало: вода в реке здесь стояла почти в человеческий рост, а брести по ней, держа рюкзак на поднятых руках, не представлялось возможным – на дне был сплошной слой полуистлевших веток и листьев, крайне скользких, если на них ступить. Оставалось лишь подняться по каменной стене, образовавшей эту теснину, и пару десятков метров двигаться вдоль нее поверх русла.

– Я крепко держусь, не бойтесь, – подбодрил ее Карим.

И за что он там ухватился второй рукой? Проступивший между камнями корень? Трещина, куда удалось протиснуться пальцам? В любом случае все это так шатко, так ненадежно! Но Майя поверила в то, что Карим ее удержит, и прыгнула. И, обретая равновесие, ухватилась за него обеими руками.

– Теперь будет легче – снова спустимся к воде, – сообщил Карим.

Майя с ужасом посмотрела на гладкую отвесную стену у них под ногами. Ни единой выбоины – как, интересно, он намерен спускаться?

Карим открепил от рюкзака веревку и перекинул ее через ствол склонившегося над водой дерева. Дал Майе в руки оба конца, и, упираясь ногами в стену, она спустилась к прибрежным камням. Бросила концы веревки Кариму, и он последовал за ней. А затем сдернул веревку со ствола.

Майя обессиленно сидела на том самом камне, к которому сползла по стене. Ноги ей больше не принадлежали. Спина, отягощенная рюкзаком, болезненно застыла. Она твердо знала, что больше ей не сделать ни шагу.

– Осталась примерно половина пути, – «обрадовал» ее Карим.

Майя лишь покачала головой – откликнуться она была уже не в состоянии.

– Я возьму ваш рюкзак, – предложил Карим.

– Зачем? – удрученно отозвалась Майя. – Если смысл в том, чтобы побольше намучиться перед этой Ванной, то надо тащить все на себе.

Карим пристально посмотрел на нее.

– Смысл в том, чтобы почувствовать себя другой, – сказал он с некоторой суровостью в голосе, – чтобы в силу свою поверить. Чтобы вы знали: уж если прошли через Каньон, то способны на все – даже молодость вернуть. А без конца жалеть себя, несчастную, – это старость ваша. Та, что у вас внутри сидит.

Майя лишь усмехнулась.

– Наверное, вы все правильно говорите, – не без иронии ответила она, – только моя старуха жалела-жалела себя несчастную – да помолодела. А я терпела-терпела, думала: сильная, выдержу – и сами видите, чем все это кончилось.

– А не надо было терпеть! – резко возразил Карим. – Бороться надо было! Пока вы терпите да ждете, жизнь от вас действительно ничего не оставит. Вы думаете, почему ваша старуха помолодела? Не надо, не от турецкой воды, а оттого, что из вас все силы высосала. Она вас мучила – вы прогибались – у кого сил оставалось меньше? А у кого больше?

– Но ведь так же не может быть! – потрясенная, подняла голову Майя. – Это что же, вампир, получается?

– А вы думали, вампиры только в кино бывают? – усмехнулся в ответ Карим.

Майя оглушенно молчала. Теперь, когда страшная истина была названа своими словами, она пребывала в еще большей растерянности. Вампир… Но разве это не так? Какой измученной и обессиленной чувствовала она себя каждый раз после встреч со старухой, как катастрофически бедна радостью была ее жизнь, словно женщина существовала на последнем издыхании. Нет сил, нет желаний, и лишь квартира – средоточие всех чаяний и надежд. Но как она могла проявить малодушие и сбежать от этой ведьмы, оставив в ее руках ребенка? Один Бог знает, во что он превратится, получив Глафиру взамен матери. Срочно – в Москву! Она должна бороться если не за свое будущее, то хотя бы за будущее сына!

Но в тот момент, когда Майя уже готова была вскочить и помчаться вперед по Каньону, обгоняя Карима, старуха словно дотянулась до нее своей иссохшей рукой и оставила сидеть на месте. Ну-ну, беги, и далеко ты убежишь? На новую съемную квартиру, за которую будешь отдавать половину зарплаты? К новой рабочей круговерти, от которой не останется сил ни на что, кроме сна? И что будет видеть в жизни твой сын, у которого сейчас есть хотя бы суррогат нормальной полной семьи? Или ты надеешься на то, что еще найдешь себе мужчину? Не смеши меня – в твои-то тридцать пять!

– Хорошо еще, что мама успела от нее сбежать, – задумчиво сказал Карим, – а то эта вампирша и ее бы ухайдакала.

– Не сгущайте краски, – тихо посоветовала Майя, – не убийца же она, в конце концов!

– Да почему же? – возразил Карим. – Из-за нее погиб мой дядя.