Заболеть на всю жизнь тобой... (СИ)

Все произошло неожиданно, как холодный ушат на голову. Меня было не остановить.

В том доме я понял, что она та единственная и долго злился на себя. А затем начались приступы, я даже и не помню в каком возрасте я о них забыл. Эти птицы мне везде мерещились, травма детства за нерадивую мать. До сих пор на моем теле есть шрамы, напоминающие о том, что мне пришлось пережить. Следы от сигарет, порезы от ножа. Отчим пытался воспитать меня, не получилось. Как был психом, так им и остаюсь.

— Вы поговорили с матерью, как я советовал вам? — Слышу я голос психолога и медленно выползаю из своих мыслей.

— Нет, я наблюдал за ней только издалека.

— Я же вас предупреждал, что нужно быть жёстче. Отчима найти. Только так мы избавим вас от видений.

— Мне уже не помочь.

Смотрю как он хмурится и нервно пишет в своём блокноте все, что я произношу.

— А девушка? Вы поговорили с ней? Избавились от этой ненависти?

Я шумно дышу. Грудь опять сдавливает от боли. Хочу, чтобы кто-то выбил из меня все это дерьмо. Ударил посильнее, чтобы я смог забыть. Думал, что она тоже ко мне неравнодушна. Глупые мечты. Оказалось все ложь. Она снова играла, сделала меня дураком. Утопила весь мой настрой исправиться. Стать для неё тем особенным. Все фальшь. Я был ширмой для следующего броска. Для неё важнее забава. Отвлечь, чтобы затем обмануть. А как заикалась, прятала глаза, краснела. Истинная лгунья, актриса, мать твою!

— Девушки больше нет, она для меня умерла и меня не вылечить. Это наш с вами последний сеанс.

Поднимаюсь с места и иду к двери. Слышу, как доктор откашливается.

— Клим? — Резкий отклик и я замираю. — Ты хороший малый, главное помни об этом и никогда не уходи со своего пути. У тебя все получится.

Стою каких-то пару секунд, затем выхожу. На этом все, нужно научиться жить заново.

Без неё…

Дана

— Ты хорошо подумала? Можно подождать неделю.

— Нет, я вылетаю завтра, надеюсь, ты уладишь все с моим дипломом? — Спрашиваю я, закидывая вещи в большой чемодан.

— Да, можешь не переживать, на самом деле я думал тебя придётся долго уговаривать.

Я пытаюсь не заплакать на глазах у отца, поэтому старательно отвожу взгляд в сторону.

— Пап, я мечтала работать у тебя, и это приятный шанс доказать, что я чего-то стою.

— Рад, милая, это слышать. Вечером устроим прощальный ужин, не переживай, мы будем тебя раз в году навещать. Ещё есть скайп, вижу же, что ты этим обеспокоена.

— Да хорошо, пап, я буду звонить.

Мне хочется остаться одной и выплакаться. Сердце разрывается на части и душа нещадно болит. Отец уходит, и я оседаю на пол. Закрываю ладонями лицо. Он бы мог подать на меня в суд, но ничего такого не сделал. Я чувствую вину, она затапливает, тянет за собой. Этот гад не ожидал, что я так поступлю, растерялся, видимо не учел, что я тоже могу больно жалить. Как бы я не презирала его, моя любовь к нему жила параллельно, где-то за гранью рассудка. Я боялась себя, боялась, что когда — нибудь он уничтожит меня вместе с моими чувствами. Бежать, единственное здравое решение, чтобы выжить и возродить себя из пепла. Обрести заново покой. Забыть эту больную привязанность и не озираться, боясь получить удар в спину. Я до сих пор не разгадала его. В Климе живет несколько личностей и каждая из них опаснее предыдущей. Мне нужна была напоминала, оберегающая меня от него. На уличных экранах крутят рекламу: «Купи этот продукт», «Туфли с бешеной скидкой», «Распродажа диванов», черт возьми! Мне бы лишь одну надпись, вечно перед глазами. Что бы навеки вгрызлась в мой мозг: «Берегись Дана, этот зверь тебя погубит». Может тогда бы я задумалась.

Завтра я уезжаю и вернусь совершенно другой!

Он больше не сможет меня достать, я буду гораздо выше…

От Автора: ну что вы, мои хорошие, притихли?))) Вижу же, что читаете. Тоже думали, что Клим отрицательный герой?) Признавайтесь? Следующие главы очень эмоциональные, надеюсь вам понравится. Всех обняла.

14

ГЛАВА 14

— Пристегните ваши ремни безопасности, самолёт идёт на посадку, — доносится до меня приятный голос из громкоговорителя, и я закрываю глаза. Сколько бы я не пыталась спрятаться за закрытыми веками от действительности, понимала, что все бессмысленно.