Заблудшая душа

Галеб вскочил на ноги, и как раз вовремя — второй оборотень белой молнией бросился ему на грудь. Галеб не стал уклоняться, но быстро выставил вперед руки и схватил зверя пальцами за горло, после чего повалил его на землю и одним мощным движением свернул твари шею.

Покончив с оборотнями, Галеб прошел к мерцающим на земле мечам с извилистыми клинками, поднял их и вернулся к оборотням, один из которых был, как он заметил, еще жив и лежал на боку, вытаращив на Галеба налитые кровью глаза.

Остановившись рядом, Галеб с удивлением увидел, что оборотень наполовину вернул себе человеческий облик. Туловище и задние лапы у него все еще оставались звериными, но передние лапы превратились в руки, а морда, укоротившись, стала похожа на человеческое лицо.

— Кто вы? — хрипло спросил Галеб. — Откуда вы явились, чудовища?

— Чудовища? — Оборотень выплюнул кровь и хрипло рассмеялся. — Дурень! Ты понятия не имеешь, с кем ты связался!

Речь монстра была невнятной, сломанные челюсти мешали ему говорить.

— Кто ваш предводитель? — снова спросил Галеб. — Где его найти? Говори!

Разбойник попытался усмехнуться, и в лунном свете блеснули острые клыки.

— Наш предводитель — Зверь! — прохрипел оборотень, глядя на Галеба взглядом, полным презрения и ненависти. — Он отомстит за нас! Он придет и убьет вас всех!

— Кто этот Зверь? Ты говоришь про барона Клинкоуфа?

Оборотень не ответил. Его глаза налились кровью, и он закашлялся.

Несколько секунд Галеб смотрел на корчащегося на земле демона, затем слегка отвел руку с мечом назад и одним ударом прекратил муки оборотня.

И вдруг язва у него на предплечье — след от крестика, которым припечатал его Отто, — засаднила. В горле пересохло, а голова закружилась. Галеб почувствовал голодный спазм. Сам не понимая, что делает, он опустился на четвереньки и принялся слизывать кровь с травы».

8

Старший лейтенант Сергей Бегунов сам попросился провести допрос Эльзы Зиберт. Поначалу подполковник Кочетков отнесся к его просьбе скептически, но затем рассудил, что молодому оперативнику надо нарабатывать опыт, в том числе и опыт ведения допросов.

В «допросной комнате» они были вдвоем — Эльза Зиберт и старший лейтенант Сергей Бегунов. Допрос шел уже почти полчаса.

— А как вы объясните, что… — в очередной раз начал Сергей, но закончить фразу не успел.

Внезапно лицо Эльзы исказилось мученической гримасой. Она подняла руки и сжала пальцами виски.

— Постойте. Вы задаете так много вопросов… У меня от вас разболелась голова…

— Извините, — смутился Сергей. — Я не собирался вас мучить.

— Ничего, ничего. Просто я к этому не привыкла. — Она помассировала пальцами виски. — Так значит, вы думаете, что Бориса Алексеевича убили? Сожгли заживо вместе с музеем? — Внезапно Эльза всхлипнула. — Вы знаете, у меня и у самой были такие мысли. Просто я боялась об этом думать. Господи, кому могло прийти в голову разделаться с Борей?

Плечи Эльзы вздрогнули. Она прижала ладони к лицу и вдруг разрыдалась.

Бегунов всегда терялся, когда кто-то начинал плакать в его присутствии. Он сидел, смущенно глядя в стол и проклиная ту секунду, когда попросил полковника Кочеткова о том, чтобы самостоятельно провести допрос подозреваемой.

Эльза оторвала ладони от заплаканного лица и виновато посмотрела на Сергея. Он улыбнулся, стараясь вложить в эту улыбку все добрые чувства, на какие только был способен. Эльза увидела эту улыбку, попыталась улыбнуться в ответ, но вместо этого зарыдала в голос и упала лбом на сцепленные на столе руки.

Совершенно растерявшийся Бегунов вскочил со стула, обошел стол, остановился рядом с Эльзой, а затем неловко и смущенно погладил ее рукою по плечу.

— Ну-ну, — сказал он. — Не надо плакать. Будет вам.

Неожиданно Эльза подняла лицо и посмотрела ему в глаза своими огромными зелеными глазами.

— Извините, — робко проговорила Эльза. — Просто… все это так страшно. И смерть Бориса Алексеевича, и обвинения, которые мне предъявили.

— Да, — сказал Сергей, глядя на Эльзу как завороженный. — Я… понимаю. Но мы просто должны во всем разобраться.

Эльза улыбнулась сквозь слезы:

— Да. Не обращайте внимания. Это все проклятые нервы.

Бегунов вернулся на место. Немного помолчал, выстраивая в уме линию допроса, затем продолжил:

— Эльза Яновна, за последние сутки мы провели большую работу. Опросили множество свидетелей, запросили помощь экспертов из области…

— Это из-за Глеба Корсака?

— Что? — приподнял брови Бегунов.

— Это он настоял на привлечении экспертов из области, верно?

Бегунов нахмурился:

— Не думаю, что это имеет отношение к делу.

Эльза усмехнулась и проговорила с горечью:

— Московский журналист, имеющий обширные связи, приехал в наш город и заварил всю эту кашу. И вам теперь придется ее расхлебывать. Но вы же и сами знаете, что все это чепуха, верно?

Бегунов помолчал. Затем разжал губы и, не глядя на Эльзу, медленно продолжил:

— Вашего приятеля Павла Базарова видели рядом с музеем за десять минут до пожара.

— Правда?

— Да. У нас есть свидетели.

Эльза вздохнула.

— Знаете… Я ведь не слежу за Павлом. Он мне не муж и не брат. И я не знаю, что творится у него в голове.