Без понятия, к чему нас готовили и с какой целью обучали, но языки, науки, химию и физику к шестому классу в нас вдолбили так, что запаса мне хватало и потом, когда я вырвался оттуда жить с обновлённой семьёй.
Свобода мне так понравилась, как и абсолютное превосходство по знаниям иногда и над учителями, что я прекратил учиться, спокойно отдавшись познанию компьютерных игр, общению со сверстниками, развлечениям и просто безделью.
Да даже заботиться о сестре, когда родители куда-то сваливали, было лучше секунды в интернате. Пусть я, здоровый лоб, играл со второклашкой в куклы.
Ника была доброй, она отрабатывала на куклах приёмы самбо, тэквондо и ещё какого-то мрака. Я помогал, играя куклой-противником. Это было смешно.
Доченька чемпионки мира и ныне инструктора по рукопашному бою в какой-то структуре росла избалованной принцессой, но при этом её можно назвать и маленькой машиной смерти.
Но даже так. Она и рядом не стояла с тем, кем становились пацаны в месте, где я мучительно тянул детство.
Ужасное слово. Ин-тер-нат.
Но именно там в нас всех въелось одно правило: есть границы, которые нельзя переходить.
Личное оскорбление можно проигнорировать только в рамках, которые не переходят грань. Тронут семью, надо ставить на место.
Глава 5
— Выбирай, академический отпуск или отчисление, Дроздов! — спустя четыре часа сказала мне декан.
— Академ, — ответил я.
— Так и знала. Есть видео со звуком с камеры, да и Ложкарёв слышал крики вашего табуна, иначе бы тебя однозначно ждало отчисление. Но Кузнецов на тебя руку не поднимал, снова только провокация. Не будь я знакома с твоим отцом, ты бы уже был без права восстановления, так что иди. Завтра подойди к секретарю и напиши заявление, она так же скажет, что донести надо. Два года академический у тебя. Раньше не возвращайся, — сказала женщина, а потом почему-то добавила еле слышно, — молодец.
— Спасибо, до свидания, — сказал я, не оборачиваясь, и вышел.
На улице было ещё по-летнему светло и тепло, я подошёл к стене и сел, опёршись на неё.
Тц, ничего не предвещало.
Какой же я неудачник.
Родителям сообщать не буду, но надо искать деньги. Запасов осталось мало.
Надо уточнить в «Штабе зла» о ситуации, затем поискать временную работу, а так же попробовать загнать кому-то «скрытый класс» из Забавы.
И такой человек у меня есть на примете.
Я достал смартфон, промотал до контакта «Дуб». Немного погипнотизировал его, думая занят он или свободен…
*бззззз*
Вызов: «Дуб».
Я аж вздрогнул, но поднял трубку:
— Алло.
— Салют. Миш, есть дело. Завтра приходи после универа к площадке у нашей школы. Когда ты освободишься?
— Давай в одиннадцать. Подходит?
— Как-то рано, у тебя одна пара?
— Нет, но почти. Так подходит?
— Да.
— Тогда до завтра.
Я нажал отбой.
Немного посидел ещё и пошёл домой.
На столе была записка:
Я посмотрел на честные голодные глаза мешка шерсти около пустой миски.
Не верю я женщинам. Наверняка что-то про диету упоминали. Разве эти глаза могут врать о голоде? Точно морили голодом животинку.
Но Мурзик, как последняя тварь, понюхал и закопал свеженасыпанный корм, после чего вальяжно ушёл с кухни, проследовал к закрытой на ручку комнате родителей, встал на задние лапы и открыл дверь, затем спокойно устроился в зашторенной комнате на своей лежанке.
Вот и молодец.
Я зашёл в Забаву и с огромным наслаждением начал избивать манекены.
Я решил перестать тупить, сходил и кое-как создал каменное копьё при помощи лиан и камней. Подумал, после чего попробовал создать каменный топор.
Вышло.
Сегодня на ОТКД как раз проходили инструменты каменного века.
Зубило, то есть долото — основа основ!
Когда осталось добить половину очков прочности у десятого манекена, прошло уже пару дней по внутреннему времени игры, то есть больше восьми часов в реальности.
Я решил выйти и поспать.
Ну, документы к моему удивлению на академический отпуск я оформил легко.
С радостью бы сходил в армию, но после ДТП времён 11 класса мне туда нельзя. Жаль. Вспомнил бы интернат, чтобы снова радоваться жизни.
Заявление по семейным обстоятельствам к моему удивлению не потребовало чего-либо ещё в дополнение. А может мне забыли сообщить?
Но секретарь зашла на доступ к моим документам в госуслугах, и всё было одобрено очень быстро.
Я два года свободен от факультета.
Пока я ждал свою папку с печатями и документами, услышал разговор из-за двери деканата: