За тридевять планет

Были и еще вопросы. Но, я бы сказал, это были не вопросы, а семечки они заняли немного времени.

Мальцы-огольцы спрашивали, ржут ли у нас на Земле лошади и как они называются по-латыни, выпадает ли зимой снег, катаются ли наши огольцы на коньках, слушаются ли своих родителей… Один лопоухий малец хотел еще о чем-то спросить, он уже было раскрыл рот, но в это время я встал и показал на часы, давая понять, что все, хватит. В самом деле, неразумно было бы тратить минуты, я не говорю о часах, на пустые тарыбары.

— Все, все, ребята! До свидания! Кстати, не забывайте о клятве! — Я помахал рукой и зашагал в ту сторону, где стоял мой самокат.

Девушки уже искупались и оделись. Увидев меня, они прыснули со смеху. Я и девушкам помахал рукой.

А потом сорвал несколько кисточек самой спелой и душистой земляники и преподнес им. Девушки, должно быть, не привыкли к такой галантности. Они переглянулись, как бы спрашивая друг у друга, брать или не брать, потом взяли — каждая по кисточке,- но не съели, а прикололи себе к волосам. Это простенькое украшение делало их еще более привлекательными.

IV

И… никаких приключений?! — спросит дотошный читатель.

Были приключения, были. Все шло ровно и гладко, без сучка и задоринки, и вдруг…

Но расскажу, как все было.

Усевшись за рулем самоката, я решил объехать вокруг озера, а потом уже воротиться домой. И вот, когда объезд подходил к концу, я вдруг увидел великолепную асфальтированную дорогу, шедшую в сторону деревни. «Эге,подумал я,- дорожка что надо, хоть на боку катись!» Недолго раздумывая, я выкатил на асфальт и прибавил скорость. Но… что такое? Не проехал я и трехсот метров, как дорога начала уходить вниз, а потом и совсем нырнула под землю. Кругом было пустынно — лишь глухо шумели сосны-великаны,- и я, признаться, оробел немного. Остановил самокат, вышел на обочину… Вот уж поистине: прямо пойдешь — голову свернешь… Сворачивать голову мне не хотелось — перспектива незавидная, как читатель понимает,- и все же я не в силах был устоять перед соблазном.

Первые десять — двадцать метров я прошел пешком.

Ничего страшного… Цементные своды, разрисованные какими-то стрелами-указателями, вот и все. Наш, земной Деникен наверняка бы сказал, что эти стрелы рисовали пришельцы с других планет… Осмелев, я воротился, сел в самокат и двинулся дальше на колесах.

И буквально через пять минут очутился в подземном царстве-государстве, во владениях какого-нибудь здешнего Кащея Бессмертного.

Я, наверно, не осмелился бы заезжать слишком далеко, если бы туннель не был так хорошо освещен. Причем освещение было очень, очень занятное. По мере продвижения фонари вспыхивали, а по мере удаления — гасли сами собой, так сказать, автоматически.

Кое-где попадались надписи, тоже занятные, вроде следующей: «Голубчик, не спи за рулем, а то без руля останешься!» А на повороте я увидел дюжего красавца, похлопывающего себя по брюху, и крупные слова сверху донизу: «Водитель, хорошо ли ты заправился перед дорогой?» Пораскинув умом, я решил, что этот плакат относится к нашему брату, самокатчикам. Увы, я ошибся, как оказалось.

Вообще, замечу, наглядная агитация на этой планете удивительно легкомысленная. При входе в РТМ, например, я встретил странный лозунг: «Сеня, жми, а. то догоню и перегоню!» А на бригадном стане (я забыл об этом сказать) стоит красивый фанерный щит с надписью : «Не считай ворон, производительность труда от этого ни у кого не увеличивалась!» Но всех перещеголял конторский пропагандист и агитатор. Представляете, во всю стену лист бумаги и на нем — аршинными буквами: «У председателя тоже одна голова, за всех думать он не в состоянии, поэтому, будь добр, и ты шевели мозгами!» Прямо в духе нашего, земного Шишкина!

И вдруг передо мной открылось не сказать, чтоб обширное, однако и не слишком тесное пространство с гладкими стенами, облицованными ослепительно-белым, малахитово-зеленым и черным камнем. Впечатление было настолько сильное, настолько, можно сказать, потрясающее, что у меня глаза чуть не выкатились из орбит. Ну, думаю, такое и Кащею Бессмертному во сне не снилось.

Я вылез из самоката. Гляжу, один из указателей показывает вправо. На нем написано: «Высотиха»…

Сердце у меня сжалось — так на Земле зовут мою родную деревню… Так, наверно, ее зовут и здесь. Стоит мне свернуть направо, и через час я буду в отчем доме, увижу сестрицу Шарлотту и мать… На Земле я никогда ее не увижу, там она умерла, а здесь… Здесь это еще возможно, подумал я.

Слева виднелись какие-то двери, да не одна, а целая шеренга, пять или шесть, не знаю точно, не считал.

Я подошел к первой, и она распахнулась передо мной.