За тихой и темной рекой

С военным делом Киселёв сталкивался впервые. Это не с ворами да политическими разбираться. Тут своя наука имелась.

— Казачьи посты сильно разбросаны, — полицмейстер неуверенно посмотрел в зал. — Расстояние от одного до другого вёрст в шестьдесят. Дыра, которую мы не в состоянии прикрыть, а китайцы могут спокойно в неё пролезть в любом месте. Станицы так и эдак окажутся в таком же положении, что и город, потому считаю, нет смысла отправлять к ним подкрепление.

Последнюю фразу Киселёв не произнёс, а выдохнул, с трудом одолевая повисшее в воздухе сопротивление— то ли воздуха, то ли негодования зала.

— За свое спокойствие боитесь? — выкрикнули из задних рядов. — Там такие же люди, господин полковник!

— Мы-то в городе устоим, — поддержали из переднего ряда. — А вот им как там быть? В каждой станице, почитай, по сотне сабель. Да для них десяток-другой рук как раз к месту станет! Ваше превосходительство, отдавайте приказ об усилении станиц! Пусть выполняет!

Губернатор бросил взгляд на только что назначенного коменданта обороны, но тот промолчал. Не поддержал ни тех, ни других.

— Да о чём вы, господа?!

Владимир Сергеевич обернулся на выкрик. Его сторону неожиданно принял надзиратель Самойлов, которого полицмейстер поначалу и не заметил:

— Ведь что больше всего интересует китайцев? Село, где две сотни душ, или город? Думаете, они нас хотят на века захватить? Чёрта с два! Им главное — куш хороший взять за два-три дня, пока подмога до нас добираться будет, и снова за реку уйти. Что они смогут в деревнях-то взять? Да ничего! Только здесь, в Благовещенске, им барыш приличный светит! А потому, господа, именно в городе каждый штык и каждый патрон ценен. А без Благовещенска и заставы жить перестанут.

В зале снова поднялся шум. Кто-то уже поддерживал и Киселёва. Алексей Дмитриевич терпеливо подождал, пока люди угомонятся, после чего снова повернулся в сторону главы полицейского департамента.

— Что скажете, Владимир Сергеевич?

Киселёв поднялся.

— Что ж, я скажу. Двоих человек отправляем в Хабаровск. Двенадцать околоточных уже несут службу в Китайском переулке. На данный момент — это опасное место в городе. Предположим, четырёх отправлю по станицам. У меня остаётся всего восемь человек. Если в городе ввести комендантский час, я не смогу гарантировать контроль над ситуацией. Тем более что беспорядки уже начались! За последние трое суток участились случаи погромов и убийств. Вчера, как я сообщил ранее, в собственном доме был убит Кузьма Бубнов. Сегодня вечером, с целью ограбления, совершено нападение на Мичурина. — Зал зароптал. — Простите, но я остаюсь при своём мнении. Как это не прискорбно звучит, нам нужно отстоять город, и ни в коем случае не распылять силы на пограничные посты.

Киселёву с трудом дались последние слова. Он физически чувствовал, что большинство присутствующих не поддерживает его. И оно понятно. Амурские казаки, несшие пограничную службу и одновременно поставлявшие в Благовещенск свежие продукты, воспринимались городом по-родственному близко и тепло, потому никто не хотел разделить с Киселёвым ответственность за то, что бросают на произвол судьбы своих же.

Молчание затянулось. Алексей Дмитриевич понимал: судьба тысяч людей находится в его руках. И от того, какие слова он в данную минуту произнесёт, зависит многое в будущих отношениях между городским населением и жителями амурских сёл. Военный губернатор отложил блокнот, на несколько секунд замолчал, после чего проговорил:

— Город, в случае нападения, мы сумеем отстоять силами народного ополчения. В связи с этим принимаю решение оказать пограничным станицам помощь. Всех оставшихся казаков распределить по сёлам. — Баленский поднялся. — Завтра с утра объявляется мобилизация. Просьба, сейчас разойтись по домам и быть готовыми в любой момент явиться в штаб обороны. Господа офицеры, благодарю вас… — губернатор стушевался. Он не смог закончить фразу. Слова комом застряли в горле и не могли прорваться на свободу.

Но залу и не нужно было никаких объяснений. Офицеры дружно вставали и, отдавая честь генералу, молча покидали дом Офицерского собрания.

Баленский кивнул Арефьеву:

— Николай Иванович, задержитесь! А вы, Владимир Сергеевич, — кивок в сторону Киселёва, — не откладывая в долгий ящик, поезжайте в казачий полк. Займитесь отправкой людей. — Губернатор вынул из кармана часы. — Три часа ночи. Нам с вами, господин полковник, — Баленский вновь обратился к Арефьеву, — следует основательно продумать, что да как. Первое: давайте распишем, кто за что будет отвечать.

Генерал-губернатор подозвал адъютанта. Тот привычным движением разложил на столе карту.

— Итак, — Баленский наклонился над ней. — Наши действия?

— Считаю, — принялся излагать Арефьев. — Следует разделить город на несколько равноудалённых участков. За каждым закрепить по отряду охраны, чтобы легче было контролировать. Особое внимание — Большой улице, пристани. Наверняка, если начнётся выступление, в первую очередь постараются захватить эту часть города…

— Думаете, следует ждать нападения именно здесь? В лоб?