За тихой и темной рекой

Его попытку пройти внутрь служанка пресекла, гневно показав на лакированные сапоги офицера, заляпанные грязью. Пришлось ретироваться.

— Полина Кирилловна дома?

— Просила её не тревожить.

— А ты потревожь! — в голосе штабс-капитана проступили властные нотки.

— Как же, вот сейчас бегу. Прямо с ног сбиваюсь!

Крепкая рука в кожаной перчатке перехватила тонкое девичье запястье. Агафья ойкнула.

— Поднимись наверх и передай Полине Кирилловне, что я здесь.

Перепуганная девчонка с силой захлопнула дверь. Индуров матернулся. Неплохое начало для выяснения отношений. Штабс-капитан поискал какую-нибудь лавочку, но у дома Кириллы Петровича Мичурина, кроме дорогих английских газонов, ни единого предмета, хоть отдалённо напоминающего скамейку, не наблюдалось. Дождь закончился часа три назад, и теперь от земли парило.

Створки дверей снова распахнулись. Штабс-капитан сжался: на порог явилась Полина Кирилловна. У Индурова дух захватило. На девушке было лёгкое шёлковое платье, плотно облегавшее стройный тонкий стан. Золотой кулон на тонкой цепочке то опускался, то поднимался в такт вдохам и выдохам красавицы. Офицер еле сдержал себя, чтобы не броситься к ее ногам.

— Юрий Валентинович, непристойно беспокоить людей в столь позднее время! — Полина Кирилловна отлично видя нетерпение молодого человека, решила позабавиться. — Извольте покинуть наш дом.

— Простите, Полина Кирилловна, но меня к вам вели не разум и логика, а только чувства. Они глубоки, поверьте! Я ещё никому не признавался в столь сильных…

— Вот и не следует, — девушка повернулась к двери. — Прощайте. Может быть, мы встретимся завтра.

— Нет. Мы поговорим сегодня. — Индуров рукой нажал на створку двери, не давая ей закрыться. — Сейчас. Я хочу знать, кто я для вас? Человек, которому вы хотите доверить самое ценное, то есть саму себя, или игрушка, с которой поиграете, а после выбросите?

— Вы не смеете так со мной разговаривать! — теперь в голосе девушки звучал подлинный гнев.

— Смею. Потому как люблю вас.

— Ха-ха-ха. — она со злостью, не смеясь, произнесла по складам. — Вы меня любите? Смешно, если учесть время и место для признания.

Индуров ожидал любой реакции, однако не такой. Девушка явно издевалась над его чувствами. Уголки рта штабс-капитана слегка опустились, что в окружении, хорошо знающем Юрия Валентиновича, считалось признаком ярости. Полина Кирилловна со столь любопытной чертой поведения ухажёра знакома не была. А потому она продолжила изливать своё недовольство:

— И вообще, господин офицер, с чего вы возомнили, будто я позволила считать себя вашей избранницей? Насколько помню, между нами ничего особенного не было. Посему, Юрий Валентинович, я попрошу оставить меня, и более в нашем доме не появляться!

Ночь не позволила Полине Кирилловне увидеть, как на лице штабс-капитана заиграли желваки. Девушка хотела закрыть дверь, но рука Индурова не позволила ей это сделать.

— Нет, Полина Кирилловна, вы так просто не уйдёте. — Юрий Валентинович приблизился вплотную к девушке, и та почувствовала резкий запах, исходящий от него. — По крайней мере, пока не выслушаете меня. Я же видел, как вы смотрели на того, приезжего, потом — ждали его возле казарм, а когда он уехал, последовали за ним.

— Вы что, следили за мной?

— Да, если вам так будет угодно. И готов следить за вами всю жизнь. Вы свели меня с ума. Я теперь сам себе не принадлежу. Всё во мне, каждая частичка принадлежит вам. Вам! — Индуров, падая на колени, схватил девушку за руку.

— Господи, — Полина Кирилловна пыталась вырваться, впрочем, безуспешно. — Отпустите меня. Вы просто выдумали всё, и теперь не можете обойтись без этих фантазий. Да поднимитесь же!

Но Юрий Валентинович и не думал выполнять просьбу Полины Кирилловны. Его колени плотно прилипли к мокрому камню лестницы и не хотели менять позицию.

— Не уйду, пока не добьюсь от вас признания. Вы меня не любите? Но почему? Ведь я такой же, как и этот ваш… Я лучше его! Я дворянин. У меня есть состояние. Имение. Если вы пожелаете, я оставлю службу. Мы уедем в Петербург. Вы станете первой красавицей в столице. А после, если пожелаете, Париж, Рим: всё будет у ваших ног. А что вам может дать этот? Ничего! Я ведь знаю подобных ему людишек, Мы все для него ничто! Грязь под ногами! Для таких, как он, главное — карьера. А какими путями… Если нужно, он по трупам пойдёт. А, не дай господи, вы рядом с ним окажетесь, так он и вас станет использовать в своих корыстных целях.

Полина Кирилловна с брезгливостью вырвалась из цепких рук штабс-капитана.

— Как вы смеете? О человеке, которого совсем не знаете? Это стыдно! Противно! Это мерзко!

— Смею, Полина Кирилловна. Поверьте мне, смею! Я таких, как он, видал… Не верьте ему! Никому не верьте! Я! Я— ваше будущее! Вы же за мной, как за стеной будете! Я же…каждую пылиночку сдувать стану. Следы целовать ваши — для меня одно наслаждение Для Вас всё, что пожелаете! И для папеньки вашего буду первой рукой и опорой!