За несколько стаканов крови

— Да нет, думаю, туда же уже поздно соваться, — серьезно ответил Шарох. — Просто с медом все понятно, но чтобы понять, надо мозги иметь, а их у гнома отродясь не было. Так что отстаньте от него и давайте делом займемся.

— Каким делом? Что тебе понятно? — зарычал Дерибык. — Не морочь нам голову, мелочь пузатая, говори толком!

— А сам мозгами пошевелить не хочешь? — невозмутимо полюбопытствовал полевик. — Хотя бы вспомни, что у эльфа нюх не хуже, чем у лешака. Кстати, мог бы и ты учуять, это уж нам, сирым, не дано… Ну, ничего на ум не приходит? Эльф за лешаком пошел, когда учуял запах меда — и, как видно, что-то там себе сообразил. А где мы мед в последний раз встречали?

— Чтоб у меня хвост облез… — прошептал Дерибык, видимо и впрямь что-то смекнув.

— Что, и ты теперь начнешь загадками говорить? — спросил Плюхан, уже заметно беспокоясь.

— Какие загадки? — расхохотался Дерибык. — Все на виду, прав мелкий! Экий я дурень… Медом пахла та повозка, на которой Хмур из «Трубочного зелья» ушел!

— И были в той повозке трое, — добавил Шарох, жестикулируя травинкой, как сигарой. — Сам Хмур, малахольный упырек из Лионеберге и возница. А в Шинельино возницы уже не было.

— Потому что он раньше сошел, — подхватил Дерибык. — Ай молодца, мелкий! И ведь правда же, чуял я этот мед, а не смекнул…

— Да что ты не смекнул? — теряя терпение, воскликнул Плюхан.

— Что братец мой решил-таки взяться за клад, — объявил Жмурий. — Черт, все сходится…

— Что сходится? — спросил Оглоух, выпрямляясь и убирая нож от глотки Гемье.

Гном немедленно шатнулся в сторону. Бежать! Однако ноги не держали, а кроме того, он с удивлением обнаружил, что ему страсть как хочется дослушать объяснение всех этих медовых загадок.

— Брика, пахнущая медом, конечно, принадлежит пасечнику, — ответил Дерибык. — Какой-то пасечник помогает Хмуру смыться у нас из-под носа, потом они едут за город и расстаются подле Шинельино, причем пасечник отдает повозку и уходит пешком, а Хмур вместе со своим странным упырьком едет дальше — и зачем-то ясно дает нам понять, что намерен удирать именно в этой повозке. И когда мы доходим до места, где они расстались, Ляс по запаху отправляется вслед за пасечником, а не за Хмуром!

— Причем Ляс — единственный, кто видел пасечника в лицо, — вставил Шарох.

— Верно! — кивнул Дерибык. — Кстати, сразу можно было догадаться — помните, как он летел с повозки, когда ему возница в лоб двинул? У кого еще столько силы, как не у берендея?

— Эй, да вы, никак, думаете, это был Яр? — насторожился Оглоух.

Все еще не ухвативший нить рассуждений Плюхан поглядел на него с горечью, но промолчал.

— Если бы мне сразу пришло в голову принюхаться, я бы мог сказать точно, — ответил волколак. — Но Ляс ни секунды не сомневался, по чьему следу идти, сразу решил, кто важнее.

— И вот мы теперь шатаемся по графству, догоняя брику, — добавил полевик, — заодно тратим время, злясь друг на друга, препираясь и пытаясь добиться очевидных ответов у тупого гнома…

— В то время как Яр, вероятнее всего, уже пришел в Купальский лес, — закончил начавший понимать Эйс Нарн. — Похоже на правду…

— Да каким местом похоже? — возопил Плюхан, обнаруживший, что рискует остаться в полном одиночестве: даже в глазах Зазряка мелькнул проблеск понимания. — Что, по-вашему, он встретил Яра и вот так взял и выложил ему, как поднять клад?

— Во всяком случае, если он еще способен доверять, то только Яру, — сказал Дерибык.

Тут водяной не нашел возражений. Хотя он не любил берендея за отсутствие, как он уверял, твердой идейной позиции, не признать очевидного было нельзя: Яр доверия заслуживал.

— Все равно, — проворчал Плюхан. — Что же выходит: повозка у него, а клад поднимать Яр пошел?

— Такой бугай и в одиночку все перетаскает, — отмахнулся волколак.

— Но ведь не за час же! — оживился Плюхан, разом избавившись от сомнений. — Да и берендей не птица… Мы еще можем успеть! Уговорим Яра, а если нет — что ж… Главное, от продажи произведений искусства мы получим достаточно денег, чтобы продолжить борьбу, и благодарные потомки еще высекут наши имена золотыми буквами на мраморном пьедестале Незалежности, который…

Обычно Плюхана, по молчаливому согласию, не перебивали. Но сейчас Жмурий не стал дожидаться, пока водяной завершит нанизывание красочных образов на прямую, как палка, нить своих помыслов, и сказал:

— Ни черта нам не достанется, если Хмур нас опередит. Есть у меня одно подозрение… Кто-нибудь из вас замечал у него на левой руке такую золотую висюльку?

— Вроде той? — уточнил Шарох, выплюнув травинку.

— Или ту же самую. Я уж в тонкостях не разбираюсь.

— Ты правда думаешь, что он это сумеет? — нахмурился полевик. — Заклясть клад упырем — это сложно.

— Заклясть человеком тоже непросто, а это он уже делал, — ответил Жмурий. — Чары все-таки похожие. Главное — это объясняет, для чего он таскает с собой упырька. Водит нас кругами, а заодно настраивает на него артефакт.