За кружкой пива

Рейнольдс Мак За кружкой пива

Мак РЕЙНОЛЬДС

ЗА КРУЖКОЙ ПИВА

Пер. М. Коркина

Французския площадь - самый центр Танжера: здесь заканчивается бульвар Пастера, главная магистраль европейской части города, и начинается улица Свободы, переходящая в конце концов в шоссе, ведущее на Тетуан. Достаточно пересечь площадь, чтобы за каких-нибудь две-три минуты попасть из сверхсовременного, почти калифорнийского курорта в Старый город,, наводящий на мысли о Багдаде времен Харуна ар-Рашида.

Танжер - город в своем роде неповторимый.

Возле трех углов Французской площади тротуар оккупирован уличными кафе. В том, что обслуживает самых богатых клиентов, подают лучшее в городе бочковое пиво, а подле входа расположились сразу три чистильщика сапог. По утрам здесь можно спокойно посидеть на солнышке, перелистывая парижское издание нью-йоркской "Геральд Трибьюн", а тем временем ваши ботинки окажутся неощутимо доведены до зеркального блеска - и все удовольствие за каких-нибудь тридцать марокканских франков, то бишь всего-навсего пять центов по нынешнему курсу. А потом, отложив газету, можно спокойно посидеть, потягивая пиво и наблюдая за прохожими.

Танжер не только самый древний, но и, наверное, самый космополитичный город в мире. Здесь можно встретить кого угодно - шлехов, бераберов-тамазигтов и арабов в национальных одеяниях, порою попадаются пришельцы с самого юга - сенегальцы; в европейских костюмах то и дело проходят японцы и китайцы, индийцы и турки, ливанцы и филиппинцы, обитатели обеих Америк и, конечно, европейцы, живущие по обе стороны "железного занавеса". Тут легко можно встретить как самых нищих, так и самых богатых представителей рода людского. Первые неизменно стремятся всучить вам что-нибудь - от сапожных шнурков до собственных отнюдь не блещущих девственной чистотою тел.

Вторые же старательно избегают встречаться с вами взглядом из опасения, как бы им не всучили какую-нибудь eрунду.

Невзирая на прогресс, Танжер умудряется сохранять собственную уникальную самобытность. Тут неизменно полным-полно контрабандистов и дельцов черного рынка, благополучно избегающих встречи с рукой правосудия, международных аферистов, шпионов и контрразведчиков, гомосексуалистов и лесбиянок, алкоголиков и наркоманов, беженцев всех мастей и перемещенных лиц, королей в изгнании и террористов-экстремистов.

Местная Фемида безразлично взирает на них сквозь пальцы. Танжер воистину неповторимый город.

Впрочем, это я уже говорил.

Заметив краем глаз приближение Пола, я оторвался от газеты.

- Присаживайтесь. Как дела?

Он опустиля на стул напротив меня и завертел годовой, отыскивая взглядом официанта. Впрочем, ничего другого ему не оставалось - даже без моего приглашения: все столики были заняты, что отнюдь не в диковинку для "Парижского кафе". В поисках уединения сюда не идут.

- А что хорошего у вас, Руперт? - в свой черед поинтересовался Пол.-Давненько не виделись...

Ему удалось наконец подозвать официанта, и он заказал пиво. На вид Пол был довольно невзрачен - невысокий, щуплый, с желтоватой кожей на лице, сохранявшем, правда, неизменно добродушное выражение.

От кого-то я слышал, что родом он будто бы из Ливерпуля, а здесь занимается какими-то экспортно-импортными операциями.

- Что пишут? - вежливо полюбопытствовал Пол, кивнув на газету.

- Пого с Альбертом намерены устроить поединок, a Лил Эбнер - исполнять рок-н-ролл.

Реакцией послужило нечленораздельное ворчание.

- Ага! - заметил я, просматривая следующую страницу.- А вот это уже любопытно: русские снова запустили астронавта.

- А корабль большой?

- В несколько раз крупнее нашего.

Пиво, которое принесли Полу, выглядело довольно аппетитно, и я, соблазнившись, тоже заказал кружку.

- А что слышно насчет этих чертовых летающих тарелок?

- Каких еще тарелок?

По тротуару проплыла влекомая пуделем француженка - пес был подстрижен так коротко, что казалось, будто его побрили. Хозяйка его была одета по последней парижской моде - все, что нужно, открыто для обозрения, остальное же спрятано так, что не снилось и ЦРУ. Мы дружно проводили ее глазами. Потом Пол вернулся к прежней теме: - Неужели запамятовали - лет десять назад о них только и говорили. Жаль, тогда еще не было этих чертовых спутников. Уж с них-то можно было бы рассмотреть эту порхающую посуду.

- Возможно, - поддержал я.

Пауза настолько затянулась, что я уже стал подумывать, как бы это вернуться к чтению, не обидев при этом Пола, - знал я его не слишком хорошо, а раздражать малознакомых людей - не лучшая политика.

В Танжере, кстати, вообще как-то не принято особо сближаться - каждый тут сам по себе да себе на уме.

Тут как раз принесли мое пиво, а вдобавок к нему - тарелку местной закуски, одну на стол. Называется это лакомство "тапас"- тончайше нарезанный хрустящий картофель с анчоусами, маслинами и пряными травками, присыпанный пикантныем сыром. Наконец я не выдержал: - Кик по-вашему, откуда они? - и, поймав недоумевающий взгляд Пола, поспешил добавить: Летающие тарелки, я имею в виду.