За Калинов мост

– Я не знаю... – шепнул Игорь, приоткрывая глаза.

– У тебя что-то болит? Тебе плохо?

– Нет, я просто устал. Правда, просто устал.

– Прости меня... прости, что я не верила... Ты победил его, медвежонок, ты победил, ты слышишь?

Холодная слеза упала ему на лицо.

– Чего ж ты теперь-то плачешь?.. – он улыбнулся краем губ.

– От радости... – Маринка положила руку ему под голову, и провела пальцами по щеке, – мой медвежонок...

– Я сейчас встану... Пока никто нас не видел, надо уезжать.

Игорь сел и огляделся. Зелень травы, и белизна березовых стволов на горизонте уже не радовали глаз. Это чужой мир, чужой, непонятный, пугающий... Он тряхнул головой: все это сон, или на самом деле с ним все это только что произошло? Реальность ускользала.

Перелет-трава, обвившаяся вокруг запястья стеблем, тихо позванивала и переливалась.

– Я не могу больше жить, как во сне, – сказал он Маринке, – поехали отсюда.

– Ты сможешь? – встревожено спросила она.

Игорь пожал плечами и медленно поднялся, пошире расставляя ноги, чтобы не упасть. Сивка, щиплющий травку неподалеку, поднял голову, будто понял, что его сейчас позовут.

– Да, Каурка, нам пора... – кивнул Игорь коню, когда тот подошел поближе, и долго на него взбирался, цепляясь за гриву плохо гнущимися пальцами.

– А я? – спросила Маринка, подняв голову.

– А теперь ты, – улыбнулся он, нагнулся и взял ее подмышки. Если он не сможет ее поднять, придется слезать и подсаживать ее снизу. А потом карабкаться на Сивку снова. Но Маринка была легкой, и Игорь осторожно усадил ее перед собой. Самая красивая девушка на свете, на этом, и на том...

– Мне досталась самая красивая невеста из всех невест, – шепнул он ей, разбирая поводья.

Маринка повернулась к нему боком и обняла его за пояс.

– А мне – самый отважный и непобедимый индеец. Тебе нравится мое платье?

– Да. Но ты в этом платье нравишься мне гораздо больше, – Игорь потихоньку тронулся с места.

– Знаешь, ради этого стоило умереть... – она улыбнулась и заглянула ему в лицо, – чтобы ты увез меня отсюда, в этом чудесном платье, на этом замечательном коне.

Река горела под ними, облизывая Сивкины копыта, но Игорь не спешил. Наверное, эти минуты он будет долго вспоминать, но сил радоваться не осталось.

– Почему ты дрожишь, медвежонок? – Маринка положила голову ему на плечо и погладила рукой по спине.

– Это от усталости. Я очень устал. А еще так много надо сделать...

– Развязать узелок?

– Да. И... Сивка не повезет нас через провал, нам придется спускаться вниз по веревке.

– Как? Медвежье Ухо, это не честно! Это...

– Я сделаю тебе удобное сидение, и опущу вниз, ничего не бойся...

– Я не боюсь. Я ничего не боюсь!

– Знаешь, я, наверное, тоже уже не боюсь, – он улыбнулся, – я же самый отважный индеец. И непобедимый, забыла? Жаль, что сломался мой настоящий индейский лук...

– Ты был... ты был настоящим героем, Медвежье Ухо. Я всю жизнь буду вспоминать, как ты бился со змеем. Тебе было очень трудно?

– Нет, совсем нет.

– Ты мне врешь!

– Да.

Он помолчал, всматриваясь вперед. Где-то там, между рекой и провалом, натянуты нити судьбы – то, ради чего он отправился в это путешествие, даже не подозревая, куда оно его заведет. Сивка, подходя к берегу, тоже поднял голову и зашагал быстрей.

– Держись-ка покрепче, и сядь поудобней, – велел Игорь Маринке, – сейчас мы поедем быстрей и выше...

– Как это – «выше»? – Маринка вцепилась в него обеими руками.

– Увидишь, – улыбнулся Игорь, – не бойся.

Он подобрал повод и толкнул Сивку вперед. Тот только этого и ждал, срываясь в галоп, и каждый его прыжок поднимал их вверх, как будто конь начал взбираться по крутой невидимой лестнице.

– Ой, мамочка! – вскрикнула Маринка, и спрятала лицо у Игоря на груди.

Свежий ветер принес запах настоящего, не иллюзорного, леса, и Игорю показалось, что он просыпается после долгого, путаного кошмара. И хотя окружающая действительность не могла иметь ничего общего с реальностью, ощущение обманчивости происходящего пропадало, уступая место спокойной радостной уверенности.

Под ними всходило солнце, настоящее солнце, успевшее обернуться вокруг Земли, пока Игорь блуждал по закоулкам мира, в котором нет ночи. А может быть, оно успело обернуться не один, а несколько раз? Игорь потерял счет времени. То ему казалось, что прошло несколько часов, а то – несколько дней.

– Не бойся, я держу тебя! Смотри! – шепнул он Маринке в ухо, – смотри, мы поднялись над лесом!

Она осторожно повернула лицо и приоткрыла один глаз.

– Ты же боишься высоты, Медвежье Ухо! Как тебе не страшно?

– Это не та высота, которой я боюсь. Это – полет, разве можно бояться высоты в полете?

– Летают не так! Когда летают, никто тебя не подбрасывает вверх, как раскидайчик!

– Я тебя держу.

Глухой топот копыт, отталкивающихся от ветра, вдруг сменился стеклянным звоном, под ногами блеснула гладкая прозрачная поверхность, Сивка замедлил бег и, наконец, остановился.

– Ой, мамочка... – на всякий случай повторила Маринка, – мне было очень страшно...