За гранью грехов

— Я имею, в виду весь этот хлам, который другие называют бесценным раритетом, — театрально возвожу глаза к потолку.

— Да. И правильно называют, Эрида. Некоторые экземпляры в моей коллекции — бесценны. За этими пластинками, как правило, скрываются невероятные истории, — Хоуп поднимает на меня свой глубокий взгляд, пронизывающий нутро до мурашек. — Я люблю абсолютно все вещи с историей. У них есть душа, — мягко продолжает Хоуп, напоминая мне мудрого сказочника. Когда он говорит таким бархатистым тоном, я готова слушать его тысячу и одну ночь…

— Прошлое должно оставаться в прошлом, — парирую я священную для себя истину.

Если бы я держалась за прошлое…я бы уже не дышала. Если бы жила с грузом того, что сделала, чувство вины бы погубило меня, быстрее, чем смертельная доза «грехов».

— Прошлое делает нас такими, какие мы есть. Нельзя обесценивать свой опыт. Хотя, жить им тоже не стоит, — мы с Алексом многозначительно переглядываемся. Оба понимаем, что говорим уже далеко не о виниле и раритете, которым наверняка напичканы закрытые шкафы в его доме.

— Я не живу здесь постоянно, — отвечает на мой беззвучный вопрос Хоуп. — Это дом моей семьи, но сейчас отец с матерью уехали в Майами, разогнав весь персонал. Они устали от Нью-Йорка и его вечных проблем.

— И что тогда ты здесь делаешь?

— Честно? Забирал почту и планировал провести здесь ностальгический вечер и ночь. Я вырос здесь, и моя спальня на втором этаже до сих пор хранит в себе золотой кубок, который моя школьная команда урвала в чемпионате по регби. А потом заявилась ты. Что это, если не судьба? — ухмыляется Алекс.

— Не знаю, не знаю. Ты веришь в судьбу, идеальный мальчик?

— Идеальный мальчик?

— Ну ты знаешь: капитан команды по регби, король бала, безупречный блондин, — немного насмехаясь, перечисляю его достоинства я. — Ты — клише, Хоуп. Клише из подросткового сериала на «Нетфликс». И, как правило, у таких идеальных героев, всегда внутри куча чертовых демонов. Познакомишь нас? Чтобы я сразу поняла, чего от тебя можно ждать.

— А ты хочешь все и сразу? — его губы раздвигаются в лукавой улыбке. — Я не идеален, детка, — уже серьезнее добавляет Хоуп. — А если тебе так показалось, то вот тебе один крупный недостаток в мой психологический портрет: я всегда добиваюсь того, чего хочу.

— О Боже. Если ты хотел еще больше разрекламировать себя, то у тебя это получилось. Какой же это недостаток?

— Недостаток в том, что ради достижения своей цели, я могу быть готов на все, — убийственно хладнокровным тоном признается Алекс.

И что-то в тоне его голоса, заставляет меня напрячься почти так же, как при разговоре с любым из Кингов. Я не успеваю и слова выдавить, как Алекс направляет дуло пистолета прямо мне в голову.

Его улыбка становится куда безумнее, когда мужчина замечает ужас, отразившийся в моих глазах. Целых пять секунд я пребываю в этом состоянии, пока он не выдает:

— У тебя повышенная температура, — ставит диагноз мой личный доктор. Нервно выдыхаю, осознав, что никакой это не кольт, а всего лишь бесконтактный термометр. Черт подери, мне уже везде кошмары мерещатся.

— Выбирай, детка: либо больница, либо мой дом в качестве стационара на ближайшие несколько дней. Ты никуда отсюда не выйдешь. И все мне расскажешь. Поверь, я не интересуюсь твоими проблемами чисто из любопытства. Я могу помочь тебе, Эри. Я не Дэниел и не Роберт Кинг в мире Нью-Йорка, но если ты всем поделишься, я подумаю, что мы здесь можем сделать.

— С чего ты взял, что мне так нужна помощь?

— Дошел до определенных выводов дедуктивным методом.

— Еще один тиран и гений на моем пути, — просто отвечаю ему я, из всей его тирады уловив лишь приказной тон в многозначительной фразе «ты никуда отсюда не выйдешь».

— Тиран? Ты так считаешь? Боишься меня? — Алекс начинает обрабатывать самую глубокую ссадину на моей голени. Параллельно предлагает мне обезболивающие таблетки, и я незамедлительно запиваю их большим стаканом воды. Вновь покрывшись мурашками с головы до ног, я начинаю дрожать — то ли от его близости, то ли от бархатистого голоса, то ли от того, что рану безбожно щиплет.

— Не привыкла ко всем этим нежностям. Они пугают меня больше, чем грубость и жесткий секс, — признаюсь я.

— Это не «нежности». Я всего лишь помогаю леди, которая оказалась в беде, — млею, вновь ощущая его ладони на своей коже. Он медленно проводит рукой по моей ноге, будто сканируя ее на скрытые повреждения.

— Ты можешь не лапать мою ногу так откровенно? — не перестаю бубнить я.

— Если бы я начал тебя лапать, это выглядело бы совсем иначе, — усмехается Хоуп, демонстрируя мне обворожительные ямочки на щеках.

Пространство кухни заполняет мой искренний смех. Мне вдруг просто становится… так хорошо с ним. И я расслабляюсь, дав чувствам волю.

— Ты такой заботливый. Словно уже тысячу раз обрабатывал раны, — я позволяю Хоупу слегка поднять свою же футболку и взяться за обработку царапин на животе.

Судя по тому, насколько потемнел его взгляд, Алекса возбуждает вид того, как дрожит и сокращается мой пресс, под воздействием волнения и его легких касаний.