Z — значит Зомби

Лодка не уплыла, однако что-то с ней было не так. Задняя часть вместе с мотором почему-то оказалась задрана выше носа. Натянутая веревка уходила под воду.

— Гляди-ка, вода снова поднялась, — оторопел Андреич. — Ну, верно, ребята ж говорили, что в верхах дожди идут…

— И что это значит? — насторожился Трошин.

— Да ничего, нам же лучше — теперь напрямки пройдем.

Мотор на этот раз решил покапризничать, и завелся только раза с десятого, когда Андреич от злости едва не оборвал тросик. Трошин молча хмурился, выбивая пальцами нервную дробь на звонком железном борту.

Наконец двинули. Андреич уже не так осторожничал, и лодку даже пару раз тряхнуло на каких-то подводных препятствиях.

Он поглядывал на попутчика, ожидая, что тот хоть полунамеком даст знать, что происходит и почему срочно понадобился телефон.

Пахло какой-то бедой.

Наконец старый егерь не выдержал.

— Тут раньше-то больница была… в усадьбе этой, — сказал он как бы между прочим.

— Да, была… — отстраненно ответил Трошин.

— Давно, правда, до войны еще, — продолжал Андреич. — Непростая больница. Для генералов всяких, для их жен, для детей непутевых… Охрана, ворота, все как положено. Мы пацанами бегали, подглядывали, а нас солдаты гоняли.

— Угу… — отозвался Трошин.

— В войну ее эвакуировали. А потом какая-то контора здесь была. То ли склад, то ли не склад, не знаю. Знакомая соседка туда ходила, они у нее молоко покупали. Каждое утро, как подоит — сразу туда. Но ничего не рассказывала.

— Обожди-ка, Андреич, — словно спохватился Трошин. Полез в рюкзак и выудил небольшой пузырек, в котором звонко перекатывались таблетки.

— На-ка, прими, от греха, — он протянул Андреичу пару штук. — И я приму.

— Это что еще? — забеспокоился Андреич.

— Да ничего, не волнуйся, это как бы антибиотик такой. Ползаешь по подвалам разным, а там и грибок, и комары, и инфузории — мало ли что…

— Оно да… — солидно согласился Андреич и закинул обе таблетки в рот. И тут же, недолго думая, запил водкой. — Вот так оно ловчее будет, верно?

Трошин поглядывал на часы и хмурился. Они шли сейчас в нескольких метрах от прямого пологого берега. Тут намыло особенно много всякого хлама, и запах гнилого ила густой кашей висел в воздухе. Прозрачный туман клубился над перепутанными грязными сучьями.

Андреич вдруг вытянул шею и сбавил обороты двигателя.

— Глянь-ка… что это? — взволнованно сказал он.

Трошин приподнялся и тоже увидел: среди мокрых завалов у берега кто-то шевелился. Сначала показалось, что это животное — бродячая собака, например. Но лодка шла вперед, и становилось отчетливо видно — это человек.

— Матерь божья… — Андреич вдруг схватился за сердце. — Да это ж Толик Чубуков. Тракторист с совхоза… да как же это…

Трошин не сразу понял, почему вид совхозного тракториста так удивил попутчика. Хотя, по здравому смыслу, тут — в позаброшенном людьми краю, да еще по колено в грязной воде — делать ему было нечего.

— Это ж Толик… — продолжал бормотать Андреич. — Три дня как пропал. На тракторе с моста перевернулся. Трактор-то сразу нашли, а его — нет. Думали — утоп, а он вон где…

До странного тракториста оставалось десятка полтора метров, когда Трошин и сам вдруг чертыхнулся и приподнялся, рискуя перевернуть лодку.

Толик-тракторист выглядел жутко. Изодранная, пропитанная жидкой грязью одежда висела на нем крупными клочьями. Лицо было неестественно опухшим, как поднявшееся тесто. Кожа — обвисшая, синюшная. Не человек, а леший, вылепленный из грязи…

Самое дикое — он что-то доставал из грязной тухлой воды и горстями закидывал в рот. Скорей всего, просто комки водорослей.

— Анатолий! — срывающимся голосом крикнул Андреич. — Ты чего тут? Заблудил, что ли? Обожди, я сейчас лодку подгоню.

— Останови лодку, — сказал вдруг Трошин негромким, но неожиданно твердым и властным голосом.

— Чего? — не понял Андреич, удивленно обернувшись.

— Чего слышал.

Толик-тракторист тем временем заметил их и застыл в скрюченном виде, с расставленными в стороны руками. Из горла его вырвался какой-то звук, похожий на бульканье густого супа в кастрюле: грлум-грлум…

— Анатолий… — сипло проговорил Андреич и осекся. Он и сам наконец понял, что дело нечисто.

В следующую секунду вдруг что-то грохнуло так, что Андреич едва не вывалился из лодки. Он обернулся — Трошин держал в руках оставленную без присмотра двустволку. Из обоих стволов струился дымок. Толик-тракторист с шумом упал в воду, голова его превратилась в какую-то сопливую кашу, хотя крови видно не было.

— Ты что это? Ты что это творишь? — выдавил Андреич, отодвигаясь к корме лодки.

— Спокойно, — Трошин переломил ружье, выбросил гильзы.

— Ты чего сделал-то, душегуб! Ты зачем Толика-то?..

— Толик твой давно мертв уже, — Трошин бесцеремонно залез к Андреичу в рюкзак и выудил пару патронов. — Нет его, ясно? Утонул!

— Да ты… Я… Да что же это… — потрясенный старый егерь только всплеснул руками.