Z — значит Зомби

Землю под картошку удобряли нашими собственными фекалиями, которые собирали по всем кварталам. Свое дерьмо и мочу островитяне выливали в специально поставленные баки; по мере наполнения их меняли. Этого добра было с избытком, так что большую часть закладывали в компостные кучи — на будущее — или скидывали в специально вырытые выгребные ямы. А до того, осенью и зимой, люди опорожняли параши куда попало. В основном во дворы. Весной, когда все это оттаяло, пришлось устраивать коллективный штурм по уборке территории.

Вообще, наши перспективы на выживание вдохновляли. Например, зимой, пока было безопасно, сходили в морской порт — это по другую сторону Большой Невы. Кроме огромных запасов всякой полезной всячины обнаружили танкер, заполненный мазутом. А у нас на острове как раз есть своя ТЭЦ. Оставалось только дожить до весны, когда лед сойдет, и перегнать судно к причалам василеостровских верфей, называемых Балтийским заводом. Зачистили, насколько смогли, танкер от мертвяков, пока те пребывали в замороженном виде. Зачистили еще несколько неразгруженных судов, чтобы весной с ними проще было.

Генерал Зима, чего скрывать, подарил нам шанс на спасение. Мертвяки на морозе превращались в ледяные манекены — подходи и кончай тварей… Я называю их «мертвяками», потому что словечко «зомби» ненавижу, киношное оно, потешное. Оскорбительное, я бы сказал. Мы, живые, столько вытерпели, что опошлять это все… нет уж, извините, обойдемся без «зомбей».

Короче, запаслись мы зимой солидно, кучу всего натаскали по льду — с Петроградки, из Адмиралтейского и Центрального районов. В том числе бензин. А также бензогенераторы, как бытовые, так и, что особенно ценно, профессиональные, трехфазные. Без них пропали бы. В некоторых учреждениях у нас имелись собственные мини-электростанции (в больнице, в Военной Академии и тому подобное), но все-таки на Васильевском острове их было катастрофически мало. А людей — прорва. Именно генераторы позволили запустить часть станков на Балтийском и других заводах, именно от генераторов люди заряжали свои аккумуляторы, снятые с автомобилей и такие нужные в быту.

А зима выдалась суровая. Морозы стояли как в блокаду. Сравнение с блокадой возникало автоматически, как только я выходил из дому. Среди огромных сугробов медленно передвигались бесполые человеческие фигуры, закутанные поверх курток в шерстяные тряпки. Везли саночки — кто с аккумулятором, кто с водой, взятой из Невы, из специально пробитых во льду прорубей. Дикий холод. У кого не осталось сил идти за водой — растапливали снег. Дворы загажены испражнениями. Хорошо хоть не на лестницы выплескивали, хватало ума… Да и в квартирах была блокада, у меня в том числе. Местная котельная работала символически, лишь бы система не замерзла, так что пришлось ставить печку-«буржуйку». Их производство организовали на Балтийском заводе, на «Севкабеле», на электромеханическом, электромашиностроительном и прочих заводах. Печка была в маленькой комнате — там мы втроем и жили. Печную трубу я вывел через окно, вырезав в двойном стекле круглое отверстие и обмотав сталь асбестовыми листами. Дырку заткнул минеральной ватой. В остальных комнатах оконные проемы затянул полиэтиленовой пленкой… Но книгами мы с женой печку не топили.

Другие, я видел, топили и книгами.

И попадались кое-где неубранные трупы мертвяков, если можно так выразиться. «Трупы мертвяков». Смешно. Их потом весной закапывали… Правда, бомбежек и артобстрелов не было, здания не рушились, и голод был совсем не того трагизма, что зимой 1941–1942. Окна без светомаскировки, стекла в окнах не заклеены крест-накрест бумажной лентой. Нам жилось куда легче, чем в блокадном Ленинграде. И куда легче становилось оттого, что ты понимал, каково было предкам в ту, настоящую войну. Они выдержали, думал ты, и мы сдюжим…

С водой, кстати, отдельная история. Какое-то время боялись пить из Невы, думали, все заражено. Воды катастрофически не хватало. Страшный это был момент, наверное, самый страшный. И вот кто-то, потеряв голову от жажды, попробовал невской водички — и ничего, порядок. Другой выпил, третий. Без последствий. Так и решилась проблема… По-видимому, зараженные частицы мертвяков опускались на дно: они ж тяжелее воды, как и сами мертвяки. А мы брали воду с поверхности.