You're All I Want (СИ)

Кажется, я просыпался в машине. Тилль знает что–то, чего не знаю я. Блять, да они все что-то знают. Все, кроме меня. Такое предчувствие, что вокруг меня собирается какой-то гребаный заговор.

Я помотал головой, отгоняя от себя странные мысли и воспоминания, ни с того ни с сего возникающие в моей голове, да и нужно было что-то говорить в конце концов, потому что это молчание становилось уже более чем неловким. По правде говоря, я просто не знал, что я могу сказать. «Как дела?», «Как спалось?» или, может быть, «Не знаешь, что я делаю у тебя дома?».

— Я… что я тут делаю? — немного замялся я, заново оглядывая все еще новое для меня помещение. — Что вчера было?

— Так ты не помнишь? — он улыбнулся и присел ко мне на кровать.

— По-моему, я все-таки напился, — заключил я, с подозрением посмотрев на него.

— И очень сильно, — Рих кивнул в подтверждение своим словам.

— Я чувствую, — пробормотал я, снова плюхнувшись на подушку позади меня. Через пару секунд я услышал приглушенный смешок, явно адресованный мне.

— Просто мы нашли тебя на земле у дома, знаешь ли, — тихо начал он. — Было уже поздно, и мы отвезли тебя ко мне.

— Спасибо, Рих, — поблагодарил я его, все еще не в силах подняться. Даже не потому что у меня болит голова, а потому что я не могу смотреть ему в глаза.

— Да я, если честно, сам мало что помню, — зачем-то продолжил Круспе свой рассказ. — Так что вот…

— Я тоже, — повторился я, почти что перебивая его. Рихард ничего не помнит. Но это ведь хорошо, правда? Я тоже сделаю вид, что ничего не помню. В конце концов, мы с ним друзья, и это могло здорово пошатнуть наши отношения, принеся в них львиную долю непонимания. Ну по крайней мере с моей стороны. Рихард был пьяный. Я был пьяный. Все, что мы делаем в таком состоянии, по умолчанию не может быть серьезным, наши поступки не засчитываются или что-то вроде того. Потому что порой мы сами не понимаем, какого хуя творим. Я был рад, что Рих ничего не помнит, но загадки, касающиеся его персоны, все еще терзали мою гребаную душу.

Я так ничего и не узнал.

Черт.

Немного обидно, конечно, но я все равно верю, что доберусь до истины. Как там говорится? Все тайное становится явным? Так вот - да. Иначе твоя карма не позволит тебе существовать. Это правда жизни такая. Если бы ложь никогда не открывалась, мы бы не смогли нормально жить. Бля, и почему меня с утра на философию пропирает?

— Так что насчет кофе? — лукавый взгляд голубых глаз внимательно изучал мое лицо, пока я пытался спрятать свои глаза куда подальше.

— Да, конечно, — в конце концов пробормотал я вслед уходящему Рихарду. Откинув одеяло, я обнаружил, что завалился спать прямо в одежде. После попыток заправить постель я схватил свой телефон со стула у кровати и понесся на запах свежего кофе.

Рихард стоял у плиты и что-то химичил, а я просто наслаждался чудесным ароматом, потому что уже очень давно не пил такого кофе. Обычно я перебиваюсь дерьмовым растворимым из пакетиков, который даже кофе-то назвать нельзя! Тут от него только одно слово.

Я уселся за стол и, протерев глаза, уставился на Рихарда полусонным взглядом:

— Бля, у тебя кровать такая мягкая, — почему-то вылетело у меня, и я засмеялся со своей фразы, как и мой друг, — Я серьезно, она отличная.

— Ну, я думаю, на ней тебе спать понравилось больше, чем на земле, — ответил Рихард, сделав небольшой глоток из своей чашки.

— И кофе у тебя тоже отличный, — тихо добавил я, еще пару раз глотнув крепкого и ароматного напитка, который мне только что заботливо приготовил Рихард. Без сахара и с каплей молока. Откуда он знает, что я люблю такой?

Он ничего не помнит, но я чувствую, что что-то изменилось. Что-то во мне или, может быть, в его поведении? Хотя вполне возможно, что у меня просто утренний отходняк.

Рих улыбается, глядя на меня, и мои губы растягиваются в ответной улыбке. Даже гребаное похмелье и осознание того, что меня ждет пиздец дома, не портят этот момент. Это самое лучшее утро, которое у меня только могло быть.

========== I’m Not Gay ==========

— Пауль, ты о чем вообще думал? — мать в который раз произнесла эту фразу, продолжая свою тираду, пока я старался отвернуться к окну и не смотреть ей в глаза. Мы разговаривали на кухне один на один уже примерно сорок минут. Ну как разговаривали… В основном говорила она, а я должен был с виноватым видом слушать ее и соглашаться со всем, что она мне говорит. Да, я вернулся домой почти вечером следующего дня. Да, я не звонил. Ну и что? Сказал же, что я пошел на гребаный день рождения. Так почему мне нельзя там остаться? Ну или не совсем… Мне почти восемнадцать гребаных лет, так почему я не могу делать то, что я хочу? В пределах разумного, конечно, но ничего такого в том, что я сегодня не ночевал дома, нет. Это глупо ругать меня за это.

Тем временем мама не останавливалась, а, напротив, даже более взволнованно начала говорить о том, что я плохо поступил, что я должен был позвонить, что я должен был предупредить, что я должен… Да почему я кому-то постоянно что-то должен? Им лишь бы упрекнуть и обвинить меня в чем-то.