You're All I Want (СИ)

— Чертов подоконник, чертова побелка… — бубнил я себе под нос, прямо как мой ныне покойный прадедушка, стирая краску со штанов и отмывая руки в раковине. Весело я физикой занимаюсь.

Отлично. Почти все. Вот только теперь зад мокрый. «Мокрозадик», — мгновенно пронеслось у меня в голове, и я покачал головой, прогоняя эту поебень из своих мыслей. Блять, да это же еще хуже чем «белозадик»! Это гораздо хреновее звучит. Черт, Пауль, о чем ты?

Немного постояв у окна, я подумал, что все хорошо и уже точно направился в гардероб. Но и тут моим планам не удалось сбыться. В холле, рядом со скамейкой у выхода плакала какая-то девушка. Нет, рыдала. Так все, это не мое дело, я пойду отсюда. Почему я просто никогда не могу пройти мимо и не вляпаться в какое-нибудь дерьмо? Почему я всегда везде сую свой нос? Да хуй знает, ну вот нравится мне, и все тут. Я же, как всегда, не могу просто уйти и ни к кому не лезть. Когда я подошел ближе, я охуел.

— Рита? — тихо вырвалось у меня, когда я увидел свою одноклассницу. Девушка стояла неподалёку от окна и рыдала навзрыд, посылая на хуй весь марафет, что она наводила утром ну минимум часа два. Тушь, которая потекла по ее лицу, она размазала, наверное, когда пыталась утереть слезы, и теперь вообще была похожа на индейца. Лицо немножко припухло, но это не останавливало Риту, которая продолжала глотать соленые слезы, даже когда я пришел. Мне даже показалось, что с моим приходом все усугубилось.

— О боже, — она сразу же отвернулась, увидев меня, — Пауль, уходи. Я не хочу, чтобы ты видел меня в таком ужасном виде, — ахах, знала бы ты, в каком виде я был десять минут назад, вообще упала бы.

— Ты не ужасная, — я мягко улыбнулся, подходя ближе, но девушка вжалась в угол, повернувшись ко мне спиной. Я не знал, что делать, поэтому просто положил руки на ее плечи, как бы немного приобняв, — Не плачь, успокойся.

И она успокоилась. Судорожно утирая слезы, она по-прежнему всхлипывала, но я уже точно понял, что предотвратил наводнение в нашей школе.

— У тебя не будет салфетки? — послышался тихий голос.

— Да, конечно, — блять, мама. Она до сих пор кладет мне в сумку эти гребаные салфетки, которые я никогда не использую. Ну вот и спрашивается: зачем? Ну, хоть один раз в жизни они мне пригодились. Спасибо, мам.

Протянув Рите целую упаковку салфеток, я уселся у окна. Вроде с этой скамейкой все в порядке. Спустя где-то пять минут, когда Рита наконец привела себя в порядок, она села рядом со мной и шмыгнула носом.

— Что случилось? — тихо спросил я. Черт, у меня дежавю. Я задаю этот вопрос уже во второй раз за полчаса. Надеюсь хоть сейчас получить на него ясный ответ. — Ты же понимаешь, что ответ «ничего» тут не прокатит?

— Да, ты прав, — она снова шмыгнула носом и принялась теребить краешек ее юбки в клеточку, — Но я не могу тебе рассказать, это личное…

— Как хочешь. Просто, может, тебе станет легче.

— Хотя что я теряю? Только никому не рассказывай, хорошо? — она доверительно посмотрела на меня. Я поспешно кивнул.

— Я… боже, какой позор, — Рита закрыла лицо руками, но затем снова успокоилась и принялась рассказывать. — Я подошла к физику перед уроком, чтобы уточнить по поводу моей оценки за контрольную работу. «Четыре» меня не очень устраивала, учитывая, что все прошлые года у меня была твердая «пять», — она снова утихла.

— Он что-то не то сказал?

— Да нет… Ну, и это тоже. Ну так вот. Я спросила у него, почему у меня такая оценка, хотя ошибок нет, только небольшие помарки, за которые он обычно не снимает баллы. Он ответил, что на все есть свои причины, и пообещал мне «пять», если я ему тоже кое-что пообещаю. В общем… он сказал, что, если я пересплю с ним, все будет как надо и даже пятерка в году. Я отказала и быстро пошла к выходу. Когда обнаружила, что дверь заперта, он начал приставать ко мне, задирать юбку, снимать с меня одежду…

С каждым ее словом мне самому становилось больно. Я не мог осознать весь ужас этой ситуации.

— Он тебя что… изнасиловал? — произнося последнее слово, я скривился. Во рту у меня пересохло, и какое-то омерзительное чувство наполнило все мое тело, заставляя самому погрузиться в эту историю с головой.

— Нет, я… я вырвалась и ударила его в по голове чем-то тяжелым, что схватила на столе, не помню уже… Он вырубился, и я, вытащив ключи из его кармана, убежала. И вот, собственно, я здесь, — она закончила свой рассказ, все еще шмыгая носом и вытирая уже промокшей салфеткой остатки туши и тонального крема под глазами. По ее щекам снова покатились крупные слезы.

— Да, дела, — ну, а что я мог сказать? — Ничего, все узнают правду об этом уроде, мы что-нибудь придумаем. Вот козел… Не плачь, пожалуйста.

— Спасибо тебе, Пауль, — тихо произнесла она, посмотрев на меня. — Спасибо.