You're All I Want (СИ)

— Нет, Пауль, как ты его выдерживаешь? — обратился ко мне его отец, пока бедный Рихард рядом со мной, кажется, впервые за всю свою жизнь начал краснеть. — Он же одеяло постоянно стягивает и еще во сне пинается.

Все весело рассмеялись, продолжая говорить на какую-то другую тему. Мои родители обсуждали нашу квартиру и все удивлялись, почему у нас так чисто. Блять, да они ее просто утром не видели.

Единственным человеком, который не смеялся и ничего не пил, была Эмили. Я видел, как она все собирается с духом и хочет что-то сказать, но не может подгадать нужного момента.

— Мам, послушай, я хочу тебе кое-что сказать… — тихо начала она, чуть придвигаясь к рядом сидящей Марте. Понятно теперь, почему она так долго выжидала с признанием. Гораздо легче сделать это перед родителями Рихарда, которые, если что, смягчат ее злость своим присутствием.

— Рихард, нам надо выйти… — пробормотал я, вставая, и он, поняв, в чем дело, пошел за мной.

— Ах да, точно, у меня там подгорает, — спохватился он, и я мысленно ударил себя по лбу. Что же ты несешь?

— Но ты же ничего не ставил, сынок, — мягко окликнула его мать.

— Мы скоро вернемся, — наконец бросил я и уволок Рихарда в коридор.

— Блять, ты поумнее ничего не мог придумать? — прошипел я, когда мы оказались наедине. — Подгорает у него. Где? В спальне?

— Хочешь пойти в спальню и проверить? — он загадочно улыбнулся.

— Пойдем лучше покурим, — предложил я, хватая с тумбочки сигареты и зажигалку.

— Есть идея получше. Не хочешь забраться на крышу? — спросил он меня, и я заметил, каким приятным блеском сверкают его глаза в полумраке. Немного поколебавшись, я все же согласился, и, тихо покинув квартиру, мы направились на крышу.

— Эмили сейчас там признается матери в том, что ей нравятся девочки, — взволнованно бормотал я, переставляя ноги по лестнице. Рихард поднимался со мной, бормоча что-то про мою задницу. И, когда мы наконец оказались на свежем воздухе, он прикурил сигарету и тихо добавил:

— …А тебе нравятся мальчики.

— Мне не нравятся мальчики, Рихард, — ответил я, поднося зажигалку к своей сигарете. — Мне нравится лишь один.

Рихард многозначительно хмыкнул, снова выдыхая тонкую струйку дыма в сторону от меня. Я с восхищением наблюдал за вечерним городом, проезжающими мимо машинами, редкими прохожими и наслаждался приятным теплым осенним ветром. Мне почему-то совершенно не хотелось ничего говорить, потому что тишина с Рихардом была настолько приятной, что я боялся ее потревожить. Сейчас я не боялся даже того, что нас могут увидеть здесь и потребовать спустить свои задницы вниз.

— Надеюсь, мать ее поймет, — наконец-то задумчиво изрек я, в очередной раз затягиваясь, и Рихард сразу же кивнул, отвечая мне:

— Переезд же она поняла, — услышал я за своей спиной. Я слышал, что Рихард стоял совсем близко ко мне, но я лишь закрыл глаза, полностью полагаясь на свое равновесие и ориентацию в пространстве.

— Ну, это было для моего же блага, для будущего, — разъяснил я, все еще не поднимая век. — А чего ты хочешь, приехав в Берлин?

— Сложный вопрос… — начал он задумчиво, но тут же сразу продолжил говорить: — И почему ты сказал именно про Берлин? Думаешь, если бы ты захотел поехать в другой город, я бы все равно сюда приехал?

— Ну, да… — непонимающе ответил я, оглядываясь на него. Мы стояли на самом краю девятиэтажного здания, но я даже не боялся. Рихард с улыбкой и крайним удивлением на лице смотрел на меня. А что я такого сказал? Разве это не так?

— Пауль, я хочу не город, — ответил он, не разрывая со мной зрительного контакта. Я немного напрягся, чувствуя как фильтр сигареты неприятно обжигает мне пальцы, — Я хочу тебя, — уверенно сказал Рихард, подходя ко мне еще ближе.

Я не мог сдержать улыбки, глядя на такого искреннего и честного Рихарда перед собой. Не переставая как-то странно ухмыляться, он осторожно положил свои руки мне на талию, прижимая меня к себе и не давая мне упасть. В следующую секунду подбородок Рихарда удобно устроился на моем плече, и у меня снова сперло дыхание.

— Я… — начал я сконфуженно, про себя осознавая, что сейчас я начну нести какой-нибудь бред и вовсе ебнусь с крыши здания, но его руки все еще крепко прижимали меня к себе. Видимо, Рихард тоже понял мое явное замешательство, поэтому просто приложил указательный палец к моим губам, призывая немного помолчать.

— Почему-то мне хочется говорить романтическую хуйню сейчас, — снова шептал он мне на ухо, все же перебивая и ухмыляясь. — Ты знаешь это и без моих слов, но… Я люблю тебя, Пауль. И ты — все, чего я хочу.

Я тяжело выдохнул, поворачиваясь к нему лицом. То же самое мог сказать и я. Все, чего я хотел в этой жизни, находилось прямо передо мной, и все это было в нем. Человек, которого я никогда не понимал и не пытался понять, наконец открылся мне, открыл мне свою душу, свои мысли и себя всего. И я был бесконечно благодарен ему за это.