You're All I Want (СИ)

— Нет-нет, спасибо, я справлюсь сам, — соврал я, путаясь в собственных словах. Как нагло, Пауль. Рихард улыбнулся в ответ, и, немного помедлив, направил свой взгляд на учительницу, рядом с которой Шнайдер все еще пытался вспомнить что-то про гражданское право. Я совсем заврался.

Тилль весь день не говорил со мной и даже не подошел на перемене, только изредка бросая на меня косые взгляды в столовой. Может, ему стыдно за то, что я решил сделать такое? Но я уже ничего не боялся. По крайней мере, мне так казалось.

Весь вечер я сидел дома, уставившись на тот самый портрет Рихарда, который я нарисовал еще год назад на одном из уроков, дико ненавидя его тогда. И вот сейчас ради этого человека я готов был переспать с парнем, который был противен мне больше, чем кто-либо в этой жизни. Когда время уже перевалило за семь, я вышел из дома и медленно направился в школу к Марку. Благо, здесь все еще кто-то репетировал и школа была открыта.

На четвертый этаж я поднимался как можно медленнее, все думая о том, как бы мне сейчас отключить сознание и не помнить ничего из этого. Последний раз глубоко вдохнув, я все-таки открыл дверь в кабинет биологии, сразу же увидев перед собой Марка. Он стоял, облокотившись на учительский стол и оценивающим взглядом осматривал меня. Я закрыл за собой дверь и сделал два неуверенных шага навстречу ему.

— Ты пришел, — тихо произнес он, все еще глядя на меня.

— Да, — лишь произнес я в ответ, чувствуя, как меня начинает немного трясти от ненависти, страха и злости. Человек напротив меня кротко усмехнулся, мучительно медленно подходя ко мне.

— Я и не сомневался, что ты придешь, — ответил Марк, наконец остановившись прямо напротив меня. Я нервно сглотнул, отводя взгляд в сторону.

— Ты удалишь это? — робко поинтересовался я, все-таки поднимая взгляд на его лицо. Парень презрительно хмыкнул, и через несколько секунд мягко коснулся моего плеча, притягивая к себе чуть ближе.

— Я, может быть, и сволочь, но не лгун, — тихо прошептал он, — Мне всего лишь нужно получить то, что я хочу.

По телу пробежала волна дрожи. Марк находился на чертовски маленьком расстоянии от меня, шептал мне эти слова прямо на ухо, так близко наклоняясь, словно за нами кто-то наблюдал и не должен был этого слышать. Сердце, казалось, готово было вырваться из груди, и я понимал, что сейчас эмоции возьмут верх над разумом. Я готов был даже расплакаться от безысходности и несправедливости, но я, крепко сомкнув зубы, смотрел ему в глаза. Еще одна секунда моего замешательства, и Марк сам сделал шаг вперед, наклоняясь к моему лицу для поцелуя. Я распахнул глаза, осознавая, что сейчас меня целует человек, который противен мне больше всего на свете. Как бы я ни старался заставить себя ответить на его поцелуй, у меня ничего не получалось, и я лишь как-то неловко пытался это сделать, представляя себе, что сейчас я с Рихардом и все хорошо. Одной рукой Марк крепко держал меня за волосы, не давая мне оттолкнуть его, а вторая медленно сползала по спине, пока не оказалась на моей заднице. Его движения были такими грубыми, такими неправильными и неприятными, что я просто не мог забыться. И Рихард никогда не стал бы целовать меня с таким напором. Я чувствовал его язык у себя во рту, ощущал, как его слюна перемешивается с моей, как к горлу медленно подкатывает тошнота от осознания всей низости происходящего, как мои тело и разум всячески хотят прекращения его действий, но я лишь обмяк у него в руках, подобно тряпичной кукле, и даже не сопротивлялся. Это было настолько мерзко и противно, что я не мог пошевелиться.

— Раздевайся, — коротко отрезал он, наконец оторвавшись от меня. Я оторопел от его слов, застыв на месте. Казалось, что я просто не мог произнести ни единого слова.

— Что? — только и смог сказать я, всем своим видом выражая свое недовольство.

— Или ты хочешь, чтобы я тебя раздел? — тихо спросил он меня, нагло ухмыляясь, но я сразу же помотал головой, осознавая, что раздеться самому — это лучшая идея.

— Нет, нет, я сам… — пробормотал я, слыша как ужасно звучит мой голос: сломлено, слабо. Он дрожал, как и все мое тело. Я в последний раз зачем-то оглядел кабинет, и, стараясь не смотреть на Марка, прикоснулся к верхней пуговице своей рубашки. Той самой рубашки, которую совсем недавно практически срывал с меня Рихард. Я вдруг почувствовал себя гадко, я же изменяю ему. Отгоняя прочь ненужные мысли, я медленно расстегивал пуговицы рубашки, стараясь делать это как можно непринужденнее и менее сексуально, чем я это обычно делаю для Рихарда. Справившись с рубашкой, я бросил ее куда-то назад, на вторую парту первого ряда, и взглянул на Марка: тот, закусив губу, с увлечением смотрел на меня, сгорающего от стыда.

— Ну? — произнес он, когда я остановился, держа свои руки на ремне, — Помочь?