XY?

      – На самом деле все не так. Жизнь – компьютерная игра. Сейчас ты проходишь уровень. Как в классической аркаде.

      – Что тогда конец уровня?

      – Равно, что и конец жизни.

      – Смерть?

      – Или еще она называется переходом на другой уровень.

      – Ты на другом уровне уже?

      – Нет, сорок дней ждать загрузку.

      – А что там будет, на втором уровне?

      – Ты не на первом уровне, чтобы переходить на второй.

      – А на каком?

      – Сам посмотришь когда переходить будешь.

      – Хорошо, а какой тогда первый уровень?

      – Первый уровень – это ты миллионер. Потом все ниже и ниже по социальной лестнице. Есть еще бонусные уровни, например, родится с неординарными способностями.       – Все понятно. Только вот кто придумал эту игру? Бог? Церковь?

      – Нет, Бога и церковь придумали те, кто были на первом уровне. А кто придумал я сама не знаю. Может, Интернет.

      – А есть ли конец у этой игры?

      – Да.

      – И какой он?

      – Я откуда знаю?! Мне уж самой тут надоело. Я похожа на того, кто прошел эту игру?

      – Бродский, наверно, это знал.

      – Объясни.

      – У него строки: «Я всегда твердил, что судьба – игра…».

      – Похоже на правду. Ладно, пойду ждать очереди.

      – Подожди! А если мне нравится, на этом уровне я могу на нем остаться?

      – Да. Суицид.

      – То есть появится новый Курт Кобейн?

      – Нет, бонусный уровень можно активировать только один раз, но он попытался.

      И тут я проснулся. Вместе со мной проснулись и друзья. Мы все проснулись в один момент.

      У пацанов были такие лица, как будто им приснилось, что-то необычное, как мне.

– Мне сейчас такой бред приснился, – сказал Тим.       – Как и мне, – присоединился Леха.

– И мне, – сказал Митя.

– Мне тоже, – протянул я.

      Я посмотрел на боковое окно. Стекла машины запотели. Я попробовал порисовать, но не получилось, стекла запотели снаружи. Я об этом сказал друзьям.

– Что-происходит, где камера? – закричал Тим.

– Думаешь это розыгрыш? – спросил я.

– Да. Пойду выйду, осмотрюсь.

      Он тянул ручку, но дверь не открывалась. Блок дверей даже не был включен.

– Попробуй посильнее, – посоветовал Митя.

– Никак. При обычных обстоятельствах ручка бы давно оторвалась.

– Пацаны, гляньте, – сказал Леха и мотнул головой на лобовое стекло.

      Мы с Митей отвлеклись от Тима с перевели взгляд. На лобовом стекле было написано:

INFINITY

– Что там? – спросил Тим, возясь с дверью.

– Бесконечность, – перевел я.

V

– Кто же это мог написать? – спросил Тим. – Мы же никак не могли. Я дверь-то открыть не могу.       – Какая разница? – сказал Леха. – Даже, если узнаем это что-то решит?

– Должно. Мы бы узнал как выйти из «Инфинити».

– Это ты так обозвал ситуацию в которой мы сейчас находимся? – спросил я у Тима.

– Да. Не зря же эта надпись дана.

– А может так зовут того, кто нас здесь заточил?

– А не Бог ли это? – спросил Митя поглядел на икону Девы Марии, важно стоявшей на бордачке.       – Скорее колдун, – предположил я.       – Мне эта версия больше нравится. Она реальнее, – сказал Леха.

– То есть Бога, по вашему, нет? – сказал с улыбкой Тим.

– Если бы он был нас давно бы наказал за все.       – Например?       – За нашу жизнь. Мы же иногда делали то, что не делали пацаны в «Заводном апельсине».

      Митя заулыбался и что-то хотел сказать, но не решился.

– Мить, я же вижу, что ты что-то хотел сказать, – сказал я.

– Я вспомнил, как мы пытались вывести из себя эффект марки. А еще на следующий день пошли в военкомат сдавать анализы. У всех результаты негативные.

– Вот, Тим, видишь, Бога нет.

– Ницшианцы или Ницшиане, даже не знаю как вас назвать. Может, это и было наказание… – Тим замешкался, – армия за наши гулянки.

– Но мы же не в армии.

– Так, может…

– Много «может». Бог не может, он или делает или нет, – перебил Тима я.

– Да, Тим. Это бред. Мы всегда дурили, как дети.       – Даже сейчас голова дальше от ног, не как в детстве, а все равно что-то происходит.

– Ладно, давайте покурим, аутисты.       – Атеисты.