XX век. Исповеди

Надо отдать должное Сталину - интуиция у него хорошая: как только положение на фронте стабилизировалось, он познакомился с теми материалами по урановой бомбе, которые были в распоряжении НКВД. Возможно, во время одного из ночных застолий об урановой бомбе ему рассказал Берия. Теперь об этом точно узнать невозможно, но в сентябре 1942 года были приняты решения, которые по сути дела стали началом "Атомного проекта СССР". Это было Распоряжение Государственного комитета обороны "Об организации работ по урану" № 2352сс.

Историки чаще всего ссылаются на письмо Г.Н. Флерова, адресованное И.В. Сталину, в котором выдающийся физик утверждал, что на Западе идет работа над А-бомбой. Безусловно, обращение ученого, наверное, сыграло свою роль, но не следует забывать, что к этому времени в правительстве был накоплен огромный материал по урановой бомбе: это были документы из Академии наук, от разведки, письма крупных ученых.

27 сентября 1942 года заместитель председателя ГКО В.М. Молотов вносит Сталину Записку по возобновлению работ в области использования атомной энергии. Это был проект распоряжения ГКО "Об организации работ по урану".

В Записке отмечается:

"Академия наук, которой эта работа поручается, обязана к 1 апреля 1943 г. представить в Государственный комитет обороны доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива".

На следующий день 28 сентября 1942 г. выходит Распоряжение ГКО №2352 сс "Об организации работ по урану". В нем предусматривается создание специальной лаборатории (в 1943 году она получит название "Лаборатория № 2", и именно с нее начнется известная история "Атомного проекта"), разработка методов центрифугирования и термодиффузии урана-235, выделения 6 тонн сталей разных марок, цветных металлов, двух токарных станков, выделение 30 тысяч рублей на закупку за границей аппаратуры и химикатов, а также выделить в Казани "помещение площадью 500 кв. м для размещения лаборатории атомного ядра и жилую площадь для 10 научных сотрудников".

Почему-то на этом документе подпись Сталина отсутствует. Впрочем, Председатель ГКО иногда ставил ее на папке, где собиралось за день много документов.

Однако выполнение этого Распоряжения ГКО шло вяло, особого значения ему не придавалось, хотя, бесспорно, высшее руководство страны весьма внимательно присматривалось к тому, что делается в Америке. Благо, информация оттуда шла регулярно.

Но сомнения о возможности создания А-бомбы оставались. И их отчасти поддерживал и Игорь Васильевич Курчатов. В своем докладе ГКО о цепной реакции он отмечает: "В определенных условиях лавинный процесс будет развиваться и может закончиться взрывом исключительной силы", но сомнения все-таки остаются. Ученый подчеркивает, что отсутствие экспериментальной базы не позволяет проверить достоверность полученной из-за рубежа разведывательной информации.

Но разведка продолжала поставлять все новые материалы. В частности, из Англии приходит не только достоверная, но и пугающая информация. Разведчики информируют:

"Изучение материалов по разработке проблемы урана для военных целей в Англии приводит к следующим выводам:

1. Верховное военное командование Англии считает принципиально решенным вопрос практического использования атомной энергии урана (урана-235) для военных целей.

2. Английский Военный кабинет занимается вопросом принципиального решения об организации производства урановых бомб.

3. Урановый комитет английского Военного кабинета разработал предварительную теоретическую часть для проектирования и постройки завода по изготовлению урановых бомб.

4. Усилия и возможности наиболее крупных ученых, научно-исследовательских организаций и крупных фирм Англии объединены и направлены на разработку проблемы урана-235, которая особо засекречена".

В.М. Молотов поручает И.В. Курчатову ознакомиться с материалами разведки и дать свое заключение. И теперь уже Игорь Васильевич четко определяет программу работ: