XVII. Наваррец

— Вы — гений! Конечно же! Ведь можно их просто убить и ничего не платить! Как же я сам до этого не додумался! Де Ла Русс, вы возвращаете меня к жизни!

Что-то мне не понравился разгорячившийся германец. Как бы таким образом я не привил ему мышление в стиле «святые девяностые», когда все решали проблемы подобным способом. Убить и не платить! Сначала перевозчиков, а потом, глядишь, и нас с гасконцем? Неи уж! Я все же надеюсь получить мои гребанные сто тысяч!

Ладно, в очередной раз — будем решать вопросы по мере их поступления. Сейчас нужно найти деньги, значит, займемся этим.

— Через два часа, фон Ремер, здесь, на этом месте!

Я вышел на улицу, совершенно не представляя, куда мне идти и что делать дальше. Ситуация, конечно, аховая. Ну, Лулу, попадись ты мне сейчас по руку, устрою реальный террор!

Минут пятнадцать я бессмысленно шел по улицам Гавра, столь же кривым и бестолковым, как и в Париже. И только уткнувшись в небольшую рыночную площадь, где было много людей, летали жирные мухи и сильно пахло рыбой, я задумался, а где, собственно, гипотетически можно найти деньги за два часа в незнакомом городе?

Первая мысль — взять в долг. Вот только ни один ростовщик не даст заем ни мне, ни моим товарищам. Не поверят честному слову дворянина!

Тогда вариант номер два: выиграть требуемую сумму в кости или в любую другую азартную игру. Но тут тоже не складывалось. Нужно найти того, кто бы согласился сыграть со мной. Ну и требуется обязательно выиграть, а с этим могли возникнуть сложности.

Третий вариант. Банальный грабеж. Выбрать хряка пожирнее и обчистить его. Не достойно дворянина? Плевать. Мы в походе, а в походе законы меняются. Все, что нужно для успешного достижения цели признается правильным и верным. Но где так быстро отыскать хряка? Без связей и знакомств, без наводки со стороны. Сложно.

Неужели, и правда, придется отбивать груз силой? Когда я рассказал об этом варианте фон Ремеру, то, признаюсь честно, всерьез я об этом не думал. Теперь же, поразмыслив, пришел к выводу, что идея на данный момент самая перспективная. Втроем мы справимся. Ну или попытаемся убедить перевозчиков повременить с оплатой. Я даже готов вычесть эти гребанные пятьсот пистолей из своей доли. Хотя, с другой стороны, пусть платит д'Артаньян, раз уж он на это сам согласился. Я не жадный, а честный и справедливый!

Примерно через час я вернулся в таверну, так ничего и не придумав, и, конечно, без денег. Фон Ремер уже сидел там с поникшей головой, д'Артаньяна еще не было.

— Моя невеста так и умрет девственницей! — сообщил мне тевтонец.

Я не стал его разубеждать. Немецкие фрау — те еще проказницы. И если в невесте германца темперамента хотя бы на треть от жениха, то, боюсь, фон Ремера будет ждать огромный сюрприз по возвращению.

За три четверти часа до максимального назначенного времени, д'Артаньян ввалился в трактир с сияющей улыбкой. Он сходу налил себе вина, выпил и заявил:

— Я решил нашу денежную проблему. Почти.

Фон Ремер радостно вскочил из-за стола, желая то ли обнять гасконца, то ли станцевать национальный немецкий танец. В итоге, он просто замер на месте, словно суровая тевтонская скульптура. Я видел подобных творений немецкого гения сотни, если не тысячи, и все они были ужасными и отвратительными.

— Что означает ваше «почти», любезный друг? — осторожно поинтересовался я.

— Деньги есть, я знаю — у кого. Надо только их отобрать. Но с этим я уже разобрался. Через полчаса нас ждут тут неподалеку. Будем драться. Убьем их и заберем деньги. Там хватит!

Фон Ремер вновь заулыбался. Предстоящие убийства его нисколько не смущали.

— А кто наши противники в этот раз, шевалье? — осторожно спросил я. С гасконца стало бы зацепиться с самыми знатными дворянами города, которые привели бы с собой несколько друзей… числом человек в двадцать… и нас бы по-тихому прикопали в ближайшем подлеске.

Но д'Артаньян лишь пренебрежительно отмахнулся.

— Да это так, поляки. Плесень. С торгового корабля. Кричали там про какую-то Речь Посполитную, если я правильно запомнил. Черт его знает, что это такое. И все «курва», «курва»… Понимать бы, что это значит?.. Бедные люди, очень скудный язык.

Ладно, вроде не самый худший вариант. Поляки — народ с самым большим эго в Европе и соответствующими комплексами. За всю свою прошлую жизнь я встречал всего одного поляка, не озабоченного будущим величием Польши. И тот был на половину эстонец.

— Ваш план принимается, шевалье. Вот только у нас не хватает одной лошади. Кому-то придется идти пешком. Что скажете, фон Ремер?

Тевтонец намек понял и сказал:

— Моя вина, признаю. Я пойду пешком.

— Можете сесть позади меня, — великодушно предложил д'Артаньян. — Тут недалеко.

Но Ремер отказался от этого щедрого предложения, опасаясь, что прохожие будут над ним потешаться. И, как только мы покинули постоялый двор, побежал рядом с лошадью гасконца, держась рукой за стремя. Как по мне, это выглядело еще более забавно, чем если бы они поехали вдвоем на одной кобыле.