XVII. Аббат

— Моя шпага и сердце принадлежат вам, ваша светлость…

— Чего? — от неожиданности я приподнялся на локте и уставился на скрутившегося в калачик парня.

— Бегите, я все устрою… — горячо бормотал тот, подергивая левой ногой.

— Благочестивые девственницы! — в голове забрезжило подозрение. — Ах ты, щенок!!!

Все же понятно! Обращение — ваша светлость — обращение к герцогу или герцогине. Герцогине, Карл!!! Гребанная де Шеврез! Отпустил, таки, стервец! Ну все, карачун тебе, Церетели!

Первым желанием было прибить мерзавца. Я даже потянулся к стоявшему в углу комнаты канделябру. Но немного поразмыслив, я остыл и решил подождать до утра, то есть, дать парню шанс. Утром сам признается — еще подумаю, что делать, если нет, то и суда нет — прообраз Арамиса закончит свой путь так и не добившись ничего. Просто… просто у паренька огромный потенциал и будет жалко, если он не оправдает мои надежды…

Надо ли говорить, что до утра я так и не заснул?

Утром притащили сносный завтрак и теплую воду для умывания. Я молчал, ничем не выдавая своего подозрения, а Анри с утра выглядел неважно и старался не встречаться со мной глазами.

Тянулось время, я уже начал подумывать, что он так ни в чем и не признается, но ошибся.

— Ваше преподобие… — чувствовалось, что он заставляет себя говорить.

— Выйдем сын мой на воздух, — я ему подал знак следовать за мной.

Я побаивался, что нас могу подслушивать, поэтому вышел во двор, под предлогом позаботится о своих лошадях.

Там Арамис немного помялся и со стыдом в голосе признался.

— Я обманул вас, ваше преподобие…

— Я знаю, сын мой.

— Но как? — вскинулся, Анри, но потом пристыженно пробормотал. — Ваша проницательность…

— Речь не о проницательности, мой друг. Меня сейчас в первую очередь интересует, зачем вы это сделали? Не бойтесь открыть душу, я в любом случае прощу вас.

Для себя я уже решил, в случае если его ответ не удовлетворит меня, на словах простить Арамиса, чтобы не насторожить, а по возвращению попросту приказать удавить.

— Она красива и обворожительна… — на лице Анри проявилось мечтательное выражение. — Но я руководствовался другими мотивами. Герцогиня де Шеврез на свободе позволит нам приблизиться к сердцу заговора.

— И как же вы проследите за ней? — я недоверчиво покачал головой.

— Она назначила мне встречу, — скромно признался парень. — Да, шансов на то, что она искренна почти нет, но… мне кажется, что все получится…

— А если Граф узнал вас? — решение убить парня у меня только укрепилось. — А он, несомненно, входит в круг ее общения.

— Но находясь рядом с вами, я выполнял его приказ! — резонно возразил Д’Арамиц. — И отпустив герцогиню, я только сильней завоюю его доверие. Возможно я глуп, ваше преподобие…

— Щенок… — пробурчал я. — Вы еще слишком неопытны, чтобы играться в такие игры.

В общем, устроил ему грандиозный нагоняй, но с отправкой на тот свет решил погодить. Черт его знает, возможно и сработает.

В общем, пока вопрос снялся с повестки.

А потом…

Потом отец Жозеф повез меня в карете…

В Лувр!

Для чего, он не сказал. Я предполагал, что мне предстоит встретится с кардиналом, но Ришелье в момент нашего прибытия, как раз садился в карету.

И рядом с ним, я заметил своего старого знакомого — шевалье де Браса. С которым я уже несколько раз встречал при довольно загадочных обстоятельствах.

Его появление сильно озадачило меня. Все очень странно: сначала сидит в Бастилии в соседней со мной камере, а потом катается в одной карете с его высокопреосвященством?

Впрочем, очень скоро мне стало не до этого шевалье.

Оказалось, что меня притащили к Лувр для встречи с его величеством, королем Франции Луи тринадцатым этого имени.

— Вы! — на лицо короля набежала непонятная гримасса. — Вы!

Вот тут я сильно струхнул. Черт его знает, что в голове у этого венценосного мудака.

А дальше…

Дальше он ринулся ко мне и упал на колени…

Глава 14

От неожиданности я сделал шаг назад. В самом деле, тут кто хочешь перепугается. Шикарный кабинет: сплошное золото, лепнина, великолепной работы резная мебель и король на коленях у моих ног. Какой-то сюрреализм, мать его. Особенно на фоне известных событий с королевой.

— Вы святой! — почти выкрикнул Луи, чем еще больше меня перепугал.

И принялся пылко целовать мои руки.

— Вы проводник воли Господа!

— Мы благодарны вам!

— Ваша святость прольется благодатью!

Проклятье…

Тут надо сразу отметить: никаких внятных свидетельств причастности его величества к лицам нетрадиционной ориентации попросту нет, даже с натяжкой: Луи крайне религиозен и суров к любым проявлениям половой распущенности. Однако, весьма пылок в изъявлении чувств к своим фаворитам и, в меньшей степени, к фавориткам. То есть, дальше поцелуев рук и обнимашек дело не идет. Вот и думай, что хочешь.

Справедливости ради никакого сексуального подтекста в этих лобызаниях не присутствовало, король просто горячо благодарил меня в присущем ему своеобразном стиле.

Я все это прекрасно понимал, но оттого гадливое чувство никуда не делось. И сразу же постарался сие действие прекратить.