XVII. Аббат

Королева? Ко мне? Какого черта! Этого еще не хватало, мать ее за ногу! Кучка извращенцев, пытающаяся меня сместить — это только цветочки, настоящие ягодки — вот этот визит королевы. Это же полная жопа! Хрен с ней, с Анькой, дело в том, что король, как та собака на сене, сам королеву не сожительствует и другим не дает. Ревнивый до ужаса, малейшее подозрение и все, здравствуй Гревская площадь, здравствуй палач и эшафот. А тут еще сама Анна Австрийская по словам Мадлен неровно ко мне дышит. Не так на меня глянет, тут же какая-то сука из ее свиты стуканет мужу и все, пропал Антоха де Бриенн.

— Что «какое»? — отец Жозеф подозрительно на меня уставился.

— Какой благочестивый замысел… — едва шевеля губами от злости выдавил я из себя. — Простите, падре, а кто решил, что королева совершит паломничество именно в мое аббатство? Возможно для ее величества более приличествующей будет женская обитель?

— Мы, решили! — сухо отрезал капуцин. — Сие в интересах государства. Мы уверены в вас и в том, что вы сумеете принять королеву должным образом. К слову, от ее величества возражений тоже не поступило. В целом, его величество король одобрил паломничество в вашу обитель, но прежде чем принять окончательно решение, желает встретиться с вами.

В ответ я только вздохнул, потому что на языке вертелись исключительно слова и термины из обсценной лексики. Проще говоря одни матюги.

Это судьба или карма, мать ее, по-другому и не скажешь. Только порадовался спокойной жизни и на тебе.

Попробовал еще раз отбояриться, намекнул, что неразумно отправлять королеву в Руаямон, когда на аббата начали охоту, но хренов капуцин ничего слышать не хотел.

— С королевой прибудет большая охрана из гвардейцев роты его преосвященства, к тому же, ваши недоброжелатели, поняв, что их величества благоволят к вам, скорее всего откажутся от своих преступных намерений… — он прихлопнул по столу рукой. — Не понимаю причины вашего беспокойства. После посещения ее величеством вашей обители, к вам потянется огромный поток паломников. Приток паломников — это огромная прибыль и та рабочая сила, на отсутствие которой вы жалуетесь. Не сомневаюсь, король то же не оставит вас своими милостями.

Я уныло кивнул. Так-то оно так, но, черт побери, страшно же.

— Эту ночь ради вашей же безопасности вы проведете здесь, к тому же… — На лице монаха проявилась ехидная гримасса. — Не огорчайтесь, маркиза дю Фаржи будет всю неделю занята при королеве, — капуцин ухмыльнулся. — А завтра король встретится с вами. Пока ступайте, вас проводят…

Горбатый монах проводил меня в мою комнату — келью размером со школьный пенал с жестким топчаном с постельным бельем из мешковины. Ужином даже никто и не подумал накормить.

Заснуть не получилось вовсе, так и лежал с открытыми глазами, ломая голову над тем, зачем кардинал и отец Жозеф собираются провернуть гребанную комбинацию со мной и королевой. В том, что это тщательно спланированный план сомневаться не приходилось. Вот только смысл комбинации постоянно ускользал.

Ну не верю я, хоть тресни капуцину в его байки о том, что меня выбрали исключительно из-за моей надежности. Таких надежных в их распоряжении хоть пруд пруди.

Сама королева настояла на аббатстве Руаямон? Такое возможно, опять же, Мадлен могла ей подсказать, чтобы самой встретится со мной. Как рабочий вариант — вполне. Вот только почему-то мне кажется, что все гораздо хитрей и сложней.

Ходят слухи, что кардинал с Анной Австрийской на ножах, причем под этими слухами есть некоторые основания. Тогда что? А если Ришелье решил ответить взаимностью и попробовать подставить королеву? Вот тут-то на сцену и выхожу я. Королю нашепчут, что его жена связалась с пригожим аббатом, предоставят какие-то косвенные доказательства и дело в шляпе. Государь разбираться особо не будет, говорил же, что Людовик ревнивый до умопомраченья. Королеву в монастырь на законных основаниях, а меня к палачу, потому что отработанный материал не жалко. А на дыбе я признаюсь, что вдобавок к королеве еще и кобыл сношал. Ришелье в профите!

— Дьявол… — от ужасной догадки я даже встал и зашагал по камере. — Не может же быть!

К сожалению, никакого другого варианта в голову не приходило.

Утром кривой монашек, тот самый, что при первой моей встрече с капуцином передавал мне деньги, притащил миску с жиденькой кашей и кусок хлеба.

А еще…

Власяницу и вериги. Да-да, самую настоящую власяницу, сплетенную из конского волоса и сраные железные вериги, да еще с шипами.

И властно скомандовал:

— Живо переодевайтесь!

Я и так был злой как собака, а посему без слов ткнул костяшками пальцев кривому в солнечное сплетение.

Тот засипел словно проколотая шина, сел на пол, а потом попытался на четвереньках сбежать из кельи, но не успел и отхватил еще пинка. От увечий его спас отец Жозеф.

К счастью, отчитывать не стал и спокойно объяснил, что мой внешний вид должен вызвать у короля доверие.

— А сейчас я не вызываю доверия, да? — огрызнулся я.