XIX (СИ)

Вместо очередного язвительного комментария Мэри просто уставилась на попутчика. Наверное, от усталости она даже не потрудилась придать взгляду какую-либо осмысленность. И Люцифер вдруг отчётливо подумал, что прекрасно представляет её в роли матери Джека. С таким же усталым и пустым от повседневных забот взглядом, но с искорками, которые теплятся в зрачках. С такими же огрубевшими от множества дел руками, которые, впрочем, гладят очень нежно…

Стоп. Люцифер тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мэри и он — временные союзники, поэтому переспать с ней точно не удастся. И единственное, на что он может рассчитывать — так это на то, что Мэри не станет стрелять ему в спину при первой же возможности… хотя и это неточно.

…Да и не любовь это — просто тоска по человеку, по равному, который поймёт его и будет ему предан…

Тогда Люцифер не знал — хотя сейчас уже догадался — что Мэри смотрела на него с глубокой любовью, с теми же самыми чувствами… ах, если бы тогда он сумел это понять…

Дело в том, что дух падшего пробыл в этом мире ещё несколько секунд после окончательной гибели сосуда и самого архангела. И он видел, как, замирая от сердечной муки, Мэри упала на колени перед его бездыханным телом.

Если бы он мог повернуть время вспять… если бы он мог перед смертью улыбнуться ей — единственной женщине, на которую Люциферу было не наплевать. Чтобы она запомнила эту улыбку. Чтобы она думала, что ему не больно. Чтобы она не боялась…

Что же поделать, если, между Отцом и кем угодно другим Люцифер всегда выбирал Отца?

В тот вечер Люцифер смежил Мэри веки, и она скоро заснула.

…Хозяйка этих гор, Древняя бабушка, или, попросту, Сидни Фрост приветствовала их без слов. Она даже не поднялась со своего простого деревянного трона, эта огромная лысая женщина, утопающая в белоснежном шёлке. В тот момент оба — и Мери, и Люцифер — почувствовали ужасающую, сильнейшую (до дрожи) похоть. Они были готовы броситься на Белую женщину и рвать её на части, иметь во все дырки, гладить её, лизать её, пожирать её…

Сидни с минуту любовалась произведённым эффектом, а потом начала говорить, и голос её, еле слышный, казался слушателям ужасающим набатом и ещё долго отзывался в голове.

Сидни сказала:

– Падший Архангел… охотница… я могла бы убить вас, просто оставив в одной комнате. Ваши тела горят от страсти, желание застилает вам глаза, а боль от утрат грозит в любой момент переродиться в звериную ярость… но я пощажу вас.

– И с чего бы такая доброта… - вполголоса сказал Люцифер.

– Доброта? Нет. Обычно я убеждаю людей убить себя — и обычно они слушаются. Но провоцировать людей убить друг друга не в моих правилах. Если вы достаточно умны, вы тоже сегодня умрёте. Вы навсегда останетесь здесь, со мной…

Свет исчез, и оба странника оказались в полной тьме. Постепенно из этой тьмы начали выступать контуры фигур, причём для каждого из них — разных…

Люцифер увидел на полу освещённого единственным лучиком света, истекающего кровью, Чака. Рядом с ним разверзлась бездна.

– Люцифер… За что? - промолвил Бог.

– Нет… не может быть… - Люцифер побледнел. Ты — иллюзия… плод фантазии жирной лысой бабы, которая хочет оставить нас здесь…

– Нет, сын мой, - ослабевший Господь приподнял голову. - Я — это будущее, прошлое, и настоящее. И здесь всё жестоко. Либо ты страдаешь и умираешь… либо я страдаю и умираю. Мне больно. Знаешь, как больно? Знаешь?

Люцифер посмотрел в глаза отцу, и в тот же момент его скрутила дичайшая, жестокая боль. Он пошатнулся, еле устояв на ногах.

– Мне больно! - с мукой в голосе закричал бог-отец. - Мы можем, всё ещё можем это прекратить!

– Как?

– Посмотри в эту бездну, Люцифер.

Архангел сам не понял, как оказался возле отца, в луже крови, прямо перед бездной. Кровь капала вниз, и блестящие капли исчезали в пустоте…

– Знаешь, что там?

– Смерть…?

– Мысли шире! Там — не жизнь и не смерть, не Свет и не Тьма. Там — блаженство. Ты можешь избежать страданий, своих и моих. Я не буду говорить тебе: «Сделай шаг, сын мой, сделай шаг». Когда ты меня слушал?

Чак усмехнулся, и изо его рта выплеснулся сгусток крови. Люцифер заворожённо наблюдал, как кровь потекла по подбородку, оставляя чёрную дорожку…

– Я не буду тебе приказывать или просить тебя. Мэри вернётся домой или не вернётся, но помни - она любит тебя. И если ты умрёшь, как тебе суждено, она себя не простит. И если я умру, как суждено мне… Ты никогда не простишь себя. Сделай верный выбор. Сделай шаг. Сделай шаг… или не делай. Решать тебе…

Люцифер занёс ногу над обрывом.

…А Мэри в тот момент стояла возле истерзанного тела Люцифера, который говорил:

– Ты виновата, Мэри… Это из-за твоей глупости… это из-за того, что ты не позволила мне быть с моим сыном…

***

Мэри и Люцифер оказались глупы. Они не сделали шага. Прощаясь, Белая женщина загадала охотнице загадку:

Два крестика — удобную мишень

Увидел как-то я,

Меж ними палку, что бросает тень -

То смерть; но не твоя.

***