XIV принцип

И они зашагали по дороге, со всех сторон поросшей только зацве­тающей нигеллой, по направлению к городу.

— Знаешь, как называют садоводы эти цветы? — кивнул на голу­бые цветки у обочины Второй.

— Как? — равнодушно спросил скейвен, не отрывая взгляда от приближающихся ворот города.

— «Девица в зелени», — сообщил Сергей.

— Очень полезное знание, — буркнул Шарскун.

Как только путешественники подошли к воротам, волки, доселе внимательно следящие за их передвижением, развернулись и размерен­ной рысью двинулись к лесу.

Город действительно оказался довольно мрачным: пустые улицы, темные проемы окон, много полуразрушенных зданий и царящая над всем этим нереальная тишина.

— Вход в тоннель там, в подвале одного из домов у городского рынка, — показал лапой скейвен и шагнул в сторону узкой улочки справа.

— Отлично, — пошел за ним Второй, на ходу продолжая увеличи­вать запас своих знаний о мире, куда его занесло. — Еще вопрос.

— Ну?!

— ДрагЛорд — это титул?

— Да. Титул и призвание.

— В каком смысле?

— ДрагЛорды умеют приручать драконов.

— Наола тоже умеет.

— Наола вообще странная штучка. С ней надо быть осторожнее.

— То же самое она сказала и про тебя.

— Почему?

— Потому что, когда ты пьяный орал песни, баньши тебе подпевали.

— Ничего странного — это были очень веселые песни, — тут Шар­скун остановился и прислушался: — Т-с-с-с! Кто-то идет.

Спутники спрятались за угол здания и притихли. Через несколько минут мимо них проковыляла старушка с охапкой дров в руках. Они, стараясь не издавать никаких звуков, выглянули из-за угла ей вслед. Старушка добралась до перекрестка и намеревалась было зайти по сту­пенькам в один из домов, как зацепилась за кованый порог, пошатну­лась и выпустила из рук дрова. Поленья раскатились по всему перекре­стку. Старушка нагнулась и принялась на ощупь искать потерянные дрова. Судя по ее движениям, она была слепая.

— Пойдем поможем, — шепотом предложил Сергей.

— Ни за что, — ужаснулся скейвен, — В Прааге никто давно не живет. Я тебе говорил — все погибли.

— Значит, не все, — сам того не понимая, отчего-то заупрямился молодой человек, и, пока Шарскун находился в замешательстве, вы­шел к женщине и предложил: — Может, я вам помогу?

Старушка вздрогнула от звука его голоса, но скоро успокоилась и ответила:

— Если можно, добрый мальчик.

— «Добрый мальчик», — зло прошипел на ухо Сергею Шар­скун. _ Это может оказаться оборотень или еще чего похуже.

— Да пошел ты! — отмахнулся от него Второй и принялся собирать разбросанные поленья.

— Ты друг моего сына? — спросила слепая женщина и, не дождав­шись ответа, сообщила: — Его пока нет.

— Нет, я мимо шел, — сказал Сергей, занося за ней в дом дрова. — А кто ваш сын?

— Симбо, — ответила старушка. — Он все время на службе. Он библиотекарь. Скоро он придет. Он обещал принести молоко. Каша без молока пресная. Не говорите, что я выходила одна за дровами. Я его берегу, у него столько работы!

— Не скажу! — пообещал Второй, оглядываясь вокруг.

Помещение внутри на удивление выглядело довольно ухоженным.

Горел очаг. На столе стояла серебряная посуда, на полках покоились ка­кие-то съестные припасы в мешках. И на всем этом красовался один и тот же символ — что-то вроде зигзага со звездой посередине.

— Вы хотите есть? — спросила женщина, присаживаясь на скамью у стола.

Сергей оглянулся, увидел перекошенную от ужаса морду скейвена и отказался:

— Нет, я недавно поел. Я пойду, иначе меня будут ругать товари­щи по работе.

— Спасибо тебе, добрый мальчик, приходи вечером, я тебя угощу вкусной кашей, — поблагодарила его старушка.

— Обязательно зайду, — пообещал Сергей и вышел из дома. Как только он оказался на улице, Шарскун крепко схватил его за руку и бы­стро потащил прочь. Только оказавшись на приличном расстоянии от до­ма, он прижал обеими лапами своего спутника к стене и зашипел на него:

— Ты очень глупый, очень глупый человек! Плохой товарищ по ра­боте!

— Чего ты так напрягся-то?! — не понял тот. — Хорошая женщи­на. Больная. Чем она тебе не угодила?

— У нее везде знаки Тзинча! — зловеще объяснил ему крыс, — У нее на груди медальон со знаком Тзинча, поэтому ее здесь никто и не трогает. Все боятся Тзинча!

— Какого Тзинча? — не понял Сергей. — Фамилия сына такая?

— Клянусь Рогатой Крысой — ты самый глупый человек на этом свете, — наконец отпустил его скейвен. — Тзинч — главный бог Хаоса, страшнее него нет.

— Да ладно тебе, — попробовал его успокоить Второй. — Твой Зинч и Тзич нам только спасибо скажет, что его маме помогли. Она ме­ня вечером на кашу приглашала.