Wing Commander: Рейд обреченных

Вскрикнула Леа, в исступлении откидываясь назад; рывком поднявшийся за ней До'ош даже не почувствовал искорок боли в боку. Спираль страсти охватила их и понесла за собой, отметая все лишнее, все мешающее, отгораживая их непроницаемым шатром от остального мира. Как умирающий от жажды в пустыне, они потянулись друг к другу, бессознательно срывая мешающую одежду; как рвущий цепи раб, они сбросили путы впечатавшегося с детства контроля, открываясь друг перед другом без остатка.

Сладко застонала Леа, когда До'ош вошел в нее, словно огненный смерч опускающийся в кипящую купель; следом вскрикнул и сам До'ош, не в силах выдержать распирающую душу и тело волну наслаждения. Мир колыхался вместе с ними, вздымаясь и опускаясь рокочущим прибоем, что раскалывает вековые скалы; безумные вихри разметывали, дробили мысли на безумную мозаику, которую никто и не пытался собрать.

И стыдливо прятался по закоулкам ветер, и бесстыдно подмигивали далекие звезды, и заботливая тьма расправляла свой полог над сплетающимися телами…

Была ночь!

10.

– Круг избрал и призвал вас! Вы откликнулись на его зов. Теперь войдите в Круг, как равные, и судите сердцем, опираясь на знания и веру! Круг ждет вас!

Двадцать четыре фигуры в одинаковых серых плащах торжественно поклонились невероятно мощной фигуре, стоящей у костра. Один за другим они подходили, очерчивали перед собой круг Хазада и садились у огня. Вскоре килрачи образовали большой ровный круг вокруг гиганта, на плаще которого весело играли отблески пламени.

– Ты звал, Взывающий, - мы пришли. Не самые мудрые, не самые старшие, не самые зоркие - но те, кого избрал Круг, - нараспев заговорила одна из фигур. - Если бы ты нуждался в решении и совете, подобно твердости камня, ты позвал бы нас к скалам; если бы алкал ты текучести и переменчивости воды - мы бы слушали журчанье ручьев; возжелай ты свободы и легкости мыслей - на вершине горы мы б внимали ветрам…

– Но коль позвал ты нас к пламени, - подхватила вторая фигура, - то желаешь слов, что возожгут сердца, распалят и направят волю. Говори, Взывающий, Круг слушает!

– Говори, Взывающий! - нестройным хором протянули остальные, медленно протягивая правые руки ладонями к костру. - Круг слушает!

Гигант в черном плаще сел на землю, спиной к огню; килрачи опустили руки и откинули на спины капюшоны.

– Благодарю вас, что вы так быстро откликнулись на мой призыв, - оставив вычурный тон и витиеватые фразы, просто пробасил Вэракк. - Я знаю, что нарушил традиции, вот так обратившись к вам, из разных Кланов, из разных планет, но…

– Оставь, Вэракк, - так тихо, что даже килрачам с их слухом пришлось напрячься, дабы расслышать его слова, сказал старый килрач; как бы то ни было, уважением он пользовался огромным, что легко было заметно по вниманию, с которым его слушали. - Все мы знаем, кто ты, знаем твой великий ум, знаем про твою долгую службу Внутреннему Кругу Рогга. Никто не сомневается в твоем праве созвать здесь Внутренний Круг, и не заставляй меня повторять слова Ушедших про излишнюю скромность. Говори, чего ты ждешь от нас?

Вэракк сдержанно поклонился старцу, молчаливо признавая его правоту.

– Я жду вашего обращения ко всем, Охтаа. Здесь наши дети, которых люди держат в плену, - математик проигнорировал гневный шепот, - и то, что их до сих пор даже не передали нам, вынуждает меня подозревать худшее. Это вижу не я один, это видят и другие, и среди наших братьев и сестер разгорается пламя. Я приветствую это пламя, но не могу позволить ему гореть свободно. В одиночку я бессилен, а посему воззвал к Кругу. Ваше слово укажет нам путь!

Еще раз поклонившись, он внимательно посмотрел на Охтаа. Мнение одного из старейших священнослужителей в зоне конфликта, уважаемого десятками и сотнями тысяч много значило, и не в последнюю очередь для самого Вэракка. Но старый килрач не сделал ни одного движения, только перевел взгляд на Рокахха, того самого, который безуспешно пытался создать лекарство для умирающих в лазарете.

– У нас нет оружия, боеприпасов, обмундирования, - своим скрипучим голосом начал Рокахх. - И все что мы можем сделать - это умереть, сражаясь. Не касайся дело детей - я бы сказал нет! Но теперь - я говорю да! Если в страхе за свою жизнь мы отступим от наших детей, мы перестанем быть килрачами и станем грязными тварями, недостойными ни жалости, ни уважения. Круг должен поддержать Вэракка!

Рокахх почтительно кивнул и откинулся назад, сопровождаемый уважительными взглядами соседей: как правило, он избегал произносить такие длинные речи.

Выступления остальных были, в общем, такими же, да и Вэракк не рассчитывал, что хоть один скажет что-либо иное. Захват людьми детей сделал все разговоры ненужными и пустыми.

Наконец, последний килрач высказался, и взгляды всех обратились к Охтаа. Все это время священник молчал, сидя подобно каменной статуе, и лишь глаза жили на бесстрастном лице. Не одна минута миновала, прежде чем в прерываемой потрескиванием костра зазвучал его голос: