Welcome to the Rosarium

Алисия поймет, что является моей конечной целью, но, возможно, озарение наступит для нее гораздо позже, чем бы ей хотелось. Ее миссия будет выполнена, а она станет одной из высохших куколок, потерявших в жизни самое главное – нить, которая держит душу в бренном женском теле в этой многострадальной реальности.

Я отпираю замок своим ключом, медленно опускаю ручку и открываю дверь. Одновременно делаю шаг вперед, оказываясь в залитой светом комнате, обставленной в кремово-бежевой гамме. Умиротворяющие нежные цвета, навязывающие обманчивое ощущение безопасности и уюта. Солнечные лучи проникают через огромные панорамные окна, не оставляя сокрытым ни одного темного уголка, оттеняя все, к чему прикасаются, нежной позолотой. Я люблю эту спальню. Она самая светлая из всех. Стеклянная комната, одна стена которой полностью состоит из окна от высокого потолка с ажурной лепниной до мраморного пола с подогревом. Есть тут что-то средневековое, словно в замках английских лордов, во времена которых архитекторы не экономили пространство, как в наши дни. Они творили искусство, а современные специалисты, к сожалению, лепят клетки, иногда дорогие и комфортабельные, но все равно не позволяющие дышать. Я тоже создаю дома, особенные, похожие на этот. Экспериментирую, использую совмещение стилей, играю с линиями и формой. Я люблю простор, и ненавижу закрытые двери. Поэтому я оставляю приоткрытой дверь за своей спиной.

Лиса сидит на постели в позе нашкодившей перепуганной школьницы. Прямая спина, руки сложены на коленях, голова опущена вниз. Темные волосы заплетены в косу, которая скручена в пучок на затылке. Несколько прядей вьются вдоль висков, но это не для того, чтобы казаться симпатичнее – локоны скрывают синяки на лице. Частично. Потому как скрыть подобное обилие красок и оттенков невозможно. Меня не отталкивают фиолетовые гематомы, темные круги под припухшими глазами и ссадины на губах. Внешность лично для меня не имеет огромного значения, но для того, чтобы запустить Лису в строй, ей потребуется немало времени, чтобы прийти в форму. На ней длинный шелковый халат бирюзового цвета, схваченный на поясе широким кушаком с пушистыми кисточками на концах.

Она выглядит невинной, и я невольно усмехаюсь, отдавая ей должное. Лиса – великолепная актриса и прирожденная лгунья. Я не выбираю других.

Я делаю несколько шагов вперед, ровно столько, чтобы Алисия не ощутила себя подавленной моим присутствием, но она все равно чувствует, и боится. Ее страх ощущается сильнее с каждой минутой, я практически осязаю его на вкус.

Все происходит по обычной схеме. Лиса немногим отличается от других, которые так же дрожали в ожидании своей участи. Обстоятельства, что привели их в эту комнату были разными, но они всегда понимали, что находятся на грани и полностью моей власти.

Они никогда не смотрят мне в лицо, когда я захожу. Упорно держат голову опущенной, сжимая губы, до ломоты стискивая пальцы. Они могут не знать, но я замечаю малейшие детали, даже скачки пульса, дрожь, прошедшую по телу, участившееся дыхание или, наоборот, его полная остановка. Я могу перечислять бесконечное количество маркеров, характеризующие тонкое душевное состояние, но кому это интересно? Люди позволяют читать себя в стрессовых ситуациях. Поэтому все мои цветы оказываются тут. Я упрощаю себе задачу. С женщинами проще – покоряться мужчинам принуждает их генетическая память, потребность, но не каждый знает, как ее удовлетворить.

Я долгое время наблюдаю за каждой новой ядовитой розой, прежде чем заманить в ловушку. Они бьются и сопротивляются, как бабочки в паутине, отчаянно, но безнадежно. Когда приходит время паука, жертва уже покорна и обездвижена. Я ничего не придумываю специально. Это природа. Все мы часть огромного живого мира, но обладаем разумом, в отличии от бабочек, мух и пауков.

Мои бабочки – мои ядовитые цветы. Розариум, аналога которому нет ни у кого из моих конкурентов. Они могут требовать несколько дней встречи с хозяином дома, кричать и биться в истерике, но стоит мне появиться, вся решимость и злость испаряется. Это тоже врожденное качество. Я подавляю людей, парализую их умы, сжимая волю в свой кулак, не предпринимая для этого никаких особенных усилий.

– Меня зовут Рэнделл Перриш. Твое имя я знаю. Мы не были представлены друг другу ранее, но я видел тебя в офисе своей компании, – мой голос звучит сдержанно, в меру чувственно, но я вижу, как напрягаются ее плечи. К острому запаху страха примешивается еще один аромат. Трепет. Склоняю голову на бок, наблюдая за бледным лицом Алисии Лестер, которая из последних сил пытается выглядеть спокойной. Полный провал. Невинность ей больше к лицу.