Warlock

Выяснилось много интересного и любопытного, но ничего особо существенного. И в конце концов, отпустив собеседницу с невидимой привязи, Локси почувствовала, как неимоверно устала за этот длинный и весьма бурный день.

– А где Питер? - спросила она, зевнув.

– Да спит в верхней комнате, - ответила Мэри-Энн и всплеснула руками.

– Ох, да что же это я заболталась? У меня сауна топлена - пойдёмте вдвоём?

Локси мельком осмотрела её. Девица так себе - ничего особенного. У себя в родном мире она (вернее, он) на такую бы и внимания не обратила бы. Хотя от скуки и с ней запросто развлеклась бы…

– Не стоит, право. Видите ли, Мэри-Энн - в своём-то настоящем облике я мужского рода. Но по какой-то прихоти бессмертных сюда попал в женском, да ещё и эльфийском теле. Но мысли-то и сознание - всё осталось то же самое.

– Да как же такое может быть? Просто невероятно! - воскликнула женщина, и в глазах её плескалось изумление.

– Не дёргайся, - шепнула ей бесстыжая эльфийка. Её губы нашли удивлённо раскрывшиеся навстречу губы женщины, шаловливый язычок, дразня и лаская, принялся за дело, а смелая рука неслышно расстегнула светло-серое шерстяное платье и погладила именно там и именно так, как привыкла…

Когда Мэри-Энн немного отдышалась, на щеках её пылал очаровательный румянец, а сама она смущённо заметила:

– М-да - сноровочка-то чувствуется именно мужская - тут и сомнений быть не может. Как интересно!

Заметив, что платье её расстёгнуто до пояса и почти не потерявшая свежести грудь с любопытством выглядывает наружу, а сама она полулежит на тахте, почти готовая полностью и безоговорочно, а главное - с радостью капитулировать, женщина бросилась было приводить себя в порядок. А затем бросила это занятие и смело посмотрела прямо в глаза.

– И всё же - пойдём?

Локси с некоторым интересом ощущала по себе, что её и саму проняло не на шутку. Да Падший побери, почему бы и нет? По крайней мере - будет что вспомнить, если удастся отсюда выбраться…

– Я слыхала, что и в моём родном мире бывают женщины, предпочитающие себе подобных. Но признаться, подробности мне не известны. Будь при мне моя шпага, было бы куда проще… - и она смущённо провела ладонью по передку своих коротких штанишек.

– К тому же, мне не хочется перебегать дорогу Джону Маркусу - он к тебе изрядно неравнодушен.

Мэри-Энн улыбнулась.

– Я знаю, - просто ответила она. - Только, Джон так несмел, и вечно занят важными делами. А я… три года - три проклятых года одна.

Последний довод перевесил все сомнения Локси.

– Ладушки, пошли, - мурлыкнула она и добавила шаловливо:

– Неужели две девицы, руководствуясь инстинктами и женской мудростью, ничего не придумают?

И обе проказницы охотно придумали. И с удовольствием попробовали. И ещё немало пофантазировали - да так, что продолжение из сауны как-то само собой перекочевало в спальню. И затихло там далеко за полночь - под неуёмный шорох летнего дождя по черепице и лёгкое гудение прогоревшего камина.

Глава 21-я, банальная.

Заметив далеко впереди светлую полосу голубого неба, а под ней долгожданную белую ниточку вечно цветущих садов, Локси почувствовала, как сердечко стукнуло с такой силой, что едва не выпрыгнуло из измаявшейся и усталой груди.

Позади осталось всё - и каторжный труд почти двух седьмиц, и брошенные дома посёлка, и разнесённый яростными файрболлами перекат, где тяжело гружёная баржа едва не села на мель, и остров со словно залитым белой эмалью камнем, с которого сбегала вниз зелёная прихотливая вязь старинных надписей, и всё это нелёгкое плавание. Пусть по берегам ещё тянулись мёртвые, отравленные неведомой заразой земли, но впереди уже показался краешек иного мира, по прихоти богов пронзившего реальность и терпеливо дожидающегося, когда новые дети ступят на его просторы и бросят семя в его землю…

Локси победно усмехнулась.

– Я сделала это! - выкрикнула она в надменные, неохотно уплывающие назад тучи.

– У меня всё получилось! - от этого вопля шарахнулась подальше невесть зачем залетевшая сюда орлица.

Не дождавшись ответа, волшебница спикировала вниз, где из ржавой железной коробки через круглые оконца на неё таращились десятки глаз.

– На палубу уже можно выходить, но в воду лучше не прыгать! - хрипло от ветра сообщила она. Заметив, как открылись округлые двери и наружу хлынули взрослые, разумно оставив детей пока что внизу, она спросила.

– Финчли, кто из ваших учеников самый остроглазый?

Учитель устало усмехнулся, озираясь по сторонам.

– Пожалуй, Виктория Валкенхем. А что?

Локси вытребовала из трюма девчонку и заставила её, чуть поддерживая, залезть на ржавую скрипучую мачту. И отсюда, с пугающей рыжую двенадцатилетнюю Викторию высоты, прекрасно видны были безжизненные поля по сторонам и разрезающая их надвое серая лента реки. И мерно скрипящие большие вёсла, коими переселенцы нетерпеливо подгоняли своё неуклюжее плавсредство, гордо названное ими странным словом "Ковчег". И болтающиеся рядом несколько яхт с убранными парусами.