Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

Настал день упокоения погибших правителей Тиранока. Десятки тысяч эльфов приехали в столицу, чтобы отдать дань уважения и проводить их в последний путь. Многие заметили, как мало князей и дворян прибыло из других княжеств. Бурлили различные предположения. Здравомыслящие придворные приводили довод, что недавно все княжества Ултуана пережили немало бед, и их правители заняты наведением порядка в собственных землях. Любители посплетничать об интригах считали, что так выражается намеренное пренебрежение к Тираноку. Некоторые, наслушавшись подстрекательств болтливых друзей, утверждали, что смерть Короля-Феникса произошла при крайне подозрительных обстоятельствах, и жители других княжеств боятся приезжать в столицу.

Алит пришел к заключению, что те князья, которым посчастливилось пережить трагедию в храме Азуриана (а таких, по свидетельствам очевидцев, было совсем немного) занимались важными делами и не нашли лишнего времени, чтобы приехать покачать коронами над трупом. Ведь злополучному совету предшествовало возрождение культов, хотя жители Тор Анрока совсем о нем забыли. Всем свойственно помнить в первую очередь о собственных заботах, и никто в Тираноке даже не задумывался, что другие княжества понесли не меньшие потери. Но когда Алита спрашивали о его мнении, он держал его при себе, чтобы не провоцировать ссоры.

Тела Элодира и Бел Шанаара в парадных одеждах посадили в две золоченые колесницы, запряженные четырьмя лошадьми каждая. Еще три сотни колесниц, пять сотен копейщиков и столько же рыцарей сопровождали их в последний путь. Юрианат, Лириан, Палтрейн и прочие придворные замыкали процессию в каретах, украшенных серебряными цепями и штандартами их домов.

Алит вместе с прочими слугами вышел на площадь за привратной башней; туда допускали только челядь, чтобы она тоже могла проститься с господами. Длинный кортеж змеей выполз с территории дворца и встал посреди площади. Показались золотые колесницы, и все собравшиеся как один испустили крик скорби по погибшим королю и князю. С дворцовых башен полились печальные звуки труб — они сообщали городу о начале процессии — и голубые огни на воротной башне замигали и погасли.

Алит плохо знал Бел Шанаара и не одобрял его действия. И все же, когда под топот копыт кортеж выехал с площади, он не смог сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Умер второй Король-Феникс в истории эльфов, и будущее пугало неопределенностью. Что бы ни случилось, Алит понимал, что видит конец эпохи. В глубине души его не покидало предчувствие, что его поколению придется забыть о мире. Кровь пролилась, княжества Ултуана разделились, и кто-то настойчиво пытался утянуть эльфов во тьму.

Король-Феникс и его сын упокоились в мавзолее в сердце горы, и дворец закипел в предвкушении дебатов о наследовании. Каждый из слуг точно знал, кто станет лучшим выбором для государства. Тем не менее их пересуды ни к чему не привели. Юрианат сослался на внезапную болезнь, вызванную похоронами и горем, и отказался принимать участие в обсуждениях, пока не почувствует себя лучше.

— Какая тяжкая ноша, — сказал Синатлор. Его отряд охранял башни с покоями Юрианата.

Капитан личной гвардии попивал со слугами осеннее медовое вино в общей комнате. Алит сидел в стороне от других: так он все слышал, но ему не приходилось принимать участие в разговоре.

— Не удивлена, что его одолела болезнь, совсем не удивлена, — добавила Элендарин, кастелянша. Она откинула седые волосы и обвела взглядом собеседников. — Он всегда отличался деликатным характером, с самого детства. Всегда сочувствовал чужому горю.

Алит едва подавил насмешливое замечание в ответ на слащавую похвалу, а вот Лондарис, Дворецкий Столов, не отличался вежливостью.

— Ха! Я в жизни не видел такого притворства! — заявил он. — Утром я застал князя на балконе. Он нежился на солнце, и он выглядел здоровее охотничьей борзой.

— И зачем ему притворяться больным? — возразил Синатлор. — Ведь это даст преимущество Тирнандиру и его приспешникам.

Алита часто поражала изменчивая верность придворной челяди; они с жаром отстаивали интересы своих господ, но стоило им устроиться на другое место, как мнение тут же менялось. Геритон вел себя иначе. Его семья служила дому Анар с тех пор, как Эолоран основал Эланардрис. Да и другие анарские слуги хранили верность только своему правителю и княжеству.

— Конечно, — продолжал Лондарис. — Поэтому я думаю, что князь сильно рискует. Он лучше знает, что ему делать, но пока я не вижу, чего он хочет добиться.

Во время спора Алиту пришла в голову мысль, что все собравшиеся тут слуги имеют личный интерес в грядущих слушаниях. Если претензии Юрианата на трон признают законными, они станут домочадцами правящей семьи Тиранока, со всеми вытекающими привилегиями. Так что им будет выгодно, если суд примет решение в пользу их господина.