Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)

Ей было холодно, и в глазах темнело. Она слышала крики оставшихся последователей Хеллеброн и отчаянные крики её собственных людей, и её хотелось плакать от бесполезности всего этого, но ей не хватало сил, чтобы сделать хоть что-нибудь, кроме как лежать неподвижно. «Значит, это смерть?»-подумала она. Она не боялась её. Перед глазами возникло лицо Алиатры, и она протянула руку в надежде прикоснуться к щеке своей дочери ещё раз, сказать наконец всё то, что она должна была сказать. «Я расскажу тебе о твоём отце, и как он выкрал меня из шёлковых залов, и убил всех, кто вставал у него на пути, о дне, когда Малекит пришёл за мной. Я расскажу тебе, как мы прятались в лесу Аверлона, и что произошло там. Я расскажу тебе всё, наконец-то…Ты так похожа на него, дочь моя. Храбрая, безрассудная и гордая…Я…»

На неё упала тень. Тяжёлые, грубые руки подхватили её и голос, похожий на скрежет корней в плотной земле, ласково заговорил с ней. Дурту. Энт прижал её к груди, и последнее, что она услышала перед тем, как погрузиться в забвение, был его рёв, от которого Мидденплац содрогнулся до самого основания.

Влад с ужасом наблюдал, как энт, всё ещё прижимающий к груди тело Вечной королевы, опрокинул котёл-святилище и, схватив его за цепи, запустил им в оставшихся кровавых культистов. Затем, с ещё одним сотрясающим кости рёвом, древний дух вытащил меч и бросился в бой, убивая каждого, у кого хватало смелости вставать у него на пути, будь то эльф, человек, зверь или демон.

«Слишком поздно»-подумал Влад, парируя удар своего врага, вооружённого молотом берсерка, который называл себя Харадьдом Штормовым молотом, как будто Владу было дело до его имени. Если Воплощение Жизни была мертва, то это лишь увеличивало их шансы увидеть апокалипсис, который Архаон собирался устроить в недрах Мидденхейма. Он зарычал в отчаянии. Зайти так далеко, чтобы потерпеть неудачу именно сейчас, просто неприемлемо. Он потерял Изабеллу, Сильванию, даже Маннфреда…Он не потеряет этот мир.

— Сдохни, тварь, — взревел Штормовой молот. Он нанёс удар с разворота, от которого Влад с лёгкостью уклонился. Его ответный удар отскочил от щита Воина хаоса, и они стали кружить, ожидая бреши в обороне друг у друга. Почему воин пристал к нему, Влад не знал, но он ему уже наскучил. Штормовой молот был крепким, и его до раздражения было трудно ранить. Влад ухмыльнулся, когда воин бросился к нему, наклонив щит и отведя молот назад. Это была первая ошибка, которую совершил его противник, и Влад намеревался сделать её последней. Он скользнул вперёд навстречу воину хаоса, вместо того, чтобы отступать, и позволил своему мечу пройти по кромке щита Штормового молота. Остриё его меча пронзило забрало шлема Штормового мола, когда молот воина ударил ему в рёбра и повалил на землю.

Влад перекатился, шипя от боли и прижимая руку к боку, когда Штормовой молот сделал неуверенный шаг к нему, подняв молот для очередного удара. Кровь ручьём текла из-под забрала шлема воина хаоса. Он сделал ещё один шаг, затем ещё один и качнулся вперёд. Он рухнул на землю, выронив молот. Влад встал на ноги, поморщившись от боли, и поприветствовал своего павшего противника.

Ветер изменился, и знакомая, хоть и мерзкая, вонь ударила в ноздри. Он развернулся и выругался, увидев, как чумное воинство врезалось в строй гномов, когда все обезумевшие от крови берсерки погибли. Чумоносцы были вооружены ржавыми, обмазанными гноем мечами против стены щитов Жуфбарака, и там, где они наносил удар, металл ржавел, кожа гнила и плоть чернела и покрывалась опухолями. Золотой свет магии Гельта столкнулся с мерзкими ветром разложения, в то время как измотанные гномы встретили своих врагов с невозмутимой решимостью. Когда Влад поспешил к ним, он увидел, что его зомби начинают гнить и падать, как это было в Сильвании так много недель назад, и он знал, хоть и не видел, что Изабелла рядом.

— Здравствуй, жёнушка, — пробормотал он. Чумоносец бросился к нему. Влад блокировал удар его грязного клинка и схватил болтающийся конец кишечника, торчащего из его раздутого живота. Рывком он вытащил кишки из тонкого тела и обезглавил его, когда оно упало на колени, потеряв равновесие.

— Не скрывай от меня своё прекрасное личико, любовь моя…Где же ты?

— За твоей спиной, любовь моя, мой свет во мраке, — прошептал ему на ухо голос.

Слова превратились в жужжание мух и он развернулся, когда меч разрезал его плащ, высекая искры из кирасы. Рой кусающих, жалящих мух облепил его, и он отмахивался от насекомых, чтобы они не закрыли его глаза, нос и рот, как будто они хотели забраться к нему внутрь.