Взрывной характер

Отчего-то ему казалось, что у него на лбу написано, кто он на самом деле. Где-то в глубине души когтистым зверьком ерзало странное беспокойство и мучила смертельная тоска. Это вынуждало торопиться, поэтому, едва обретя способность думать, он взялся за исполнение своего чудовищного плана, который родило больное воображение. Маклер собирался покончить жизнь самоубийством, просто взять и направить свой самолет на магазин, со складов которого во все уголки Москвы расходится смерть. Почти как Андреас Любиц, о котором полгода назад трубили все новостные каналы. Сумасшедший пилот направил летевший из Барселоны в Дюссельдорф, «А-320» в горный склон Альп. Маклер знал, что, кроме сотен килограммов зелья Нурика и Хасана, там окажутся ни в чем не повинные продавцы, покупатели и подсобные рабочие. Всех кто-то ждет дома, у всех планы на долгую и счастливую жизнь. Но по-другому никак. Ночью, когда в магазине только охрана, полетов, как правило, не бывает, да и навигации, такой как на военных штурмовиках, у него не будет. К тому же Нурик с Хасаном и Анвар тоже уходят. Где гарантия, что после случившегося они не откроют новую точку? Оправдывая про себя будущие жертвы, где-то в глубине души Маклер понимал, что не только эти факторы толкают его на массовое убийство. Он вдруг осознал, что так легче умереть. Чем больше народа, тем меньше страха. А то, что он, по сути, убийца, что с того? Правильно сказал старик на кладбище: самые счастливые люди те, которые уже умерли, и он, Маковецкий Сергей, нечто вроде мессии, который облегчит страдания влачившей жалкое существование серой массы. Разве они счастливы в этом мире? Нет, конечно. Одни работали за мизерную зарплату у Нурика, другие шли к нему за дешевым и просроченным мясом, вымоченным в уксусе и марганцовке, нашпигованными химией контрабандными овощами и сырным продуктом вместо заявленного на этикетках сыра. Нурик даже не стеснялся признаваться, что сам не употреблял в пищу продукты из своего ассортимента, и продолжал травить москвичей. По мнению Маклера, за свои унижения они непременно попадут в рай. С другой стороны, он не сомневался, что таким, как Нурик и Хасан, не место в этом мире.

Неделя пролетела незаметно, и уже в пятницу у него были на руках все необходимые документы. Выходные он потратил на то, чтобы привести себя в порядок, даже посетил бассейн и церковь. Однако в сам храм вдруг заходить передумал, а просто перекрестился на икону, установленную при входе.

– А вы шустрый, – удивлялась сгорбленная женщина со стянутыми на затылке в пучок волосами, перебирая на столе принесенные документы. – Некоторым и месяца не хватает. Признайтесь, – подняла она на него смеющийся взгляд, – заплатили? Это останется между нами.

– Признаюсь только в том, что в очередях не сидел, – улыбнулся в ответ он.

– А вот это мы запрашиваем сами, – сказала она, протягивая ему справку от нарколога.

– Значит, в этот раз не придется, – развел он руками, старясь никак не выдать охватившего его волнения.

– Хорошо, – легко согласилась женщина и вернула справку в папку. – Это будет наш с вами секрет.

«Как бы тебя за такие секреты с работы потом не поперли», – выходя из отдела кадров, подумал Маклер и вдруг чуть не столкнулся с влетевшим с улицы рослым мужчиной. Шагнув к начавшим закрываться дверям, он вдруг почувствовал, что тот остановился и оглянулся.

– Серега! – воскликнул Лунев.

– Эдик? – отчего-то растерялся Маклер.

– Здорово! Какими судьбами?

– А ты здесь работаешь?

– Нас как разогнали, я еще месяц помыкался, а потом сюда, – подтвердил Лунев.

– Я вот тоже документы сдал.

– Постой, значит, мы снова будем вместе летать?

– Почему так решил? – удивился Маклер.

– Да я только что шефа встретил, и он сказал, что новый кандидат ко мне в экипаж оформляется.

– А старый где?

– Последнюю медкомиссию провалил, – сокрушенно вздохнул Лунев. – Хороший мужик. Сейчас преподает…

– Понятно, – проговорил Маклер, размышляя, хорошо это или плохо, что они снова оказались в одном экипаже. Отчего-то ему совсем не было жалко друга. Наоборот, он даже позавидовал ему. Если Маклер до конца своего жизненного пути будет в здравом уме и твердой памяти, то Лунев даже не поймет, что умер. Ведь второго пилота перед вылетом он планировал напоить чаем с транквилизаторами, в которых за пять месяцев, проведенных вне полетов, научился разбираться не хуже, чем в той же навигации. – Послушай, – вдруг спохватился он, – я на территорию аэроклуба спокойно прошел. У вас здесь что, совсем охраны нет?

Он сразу решил брать быка за рога, зная, что вопрос не насторожит Лунева.

– Здесь самолеты охраняют, а ворота закрывают на ночь, и все…

– Чего пришел? – спросил Нурик, не отрываясь глядя в экран монитора, когда Маклер вернулся в магазин.

– Работу нашел, – с трудом выдавил он из себя.

В горле у него пересохло и бросило в жар. Он испугался, что Нурик его не отпустит. Однако тот даже бровью не повел:

– Отлично!

– Отпустишь?

– Я же тебе обещал. – Нурик вальяжно откинулся на спинку кресла. – Должность твою закрываю. Анвар там один справится. А ты устраивайся, но не теряйся.